Дорасти до неба

По телу словно пробежала прохладная волна. Сверху вниз, от головы к ногам. И действительно, мне стало легче. Боль не исчезла совсем, но словно бы отодвинулась, и стала почти терпимой. Зато накатила жуткая слабость. В таком состоянии я, наверное, и комара бы не смогла прихлопнуть. Но это все равно было лучше.

– Уф-ф, – отпыхиваясь, произнесла Мирланда. – И как только тебе вообще удается здесь хоть какая-то магия?

– С трудом, если честно, – ответила я, переводя дух, и тут, наконец, сообразила:

– Это что, теперь ты у меня в гостях?

– Да, Светлая дала мне такую возможность. Она сказала, что ты в беде, и что тебе нужна моя помощь, иначе ты можешь погибнуть.

– А где я сейчас?

– Не знаю. Но если ты откроешь глаза, то мы сможем осмотреться.

– Сейчас, дай минутку, только слабость немного уйдет.

– Конечно, отдохни. Я подожду.

Я лежала, тихо охреневая. Я… Мирланда… Нет, это, конечно, здорово, что она теперь может ко мне приходить. Хотя бы изредка. Но… наверное, я просто все еще в шоке от самого факта ее появления.

Слабость понемногу уходила. Я попыталась пошевелить пальцами – вроде, удалось. Теперь надо попробовать открыть глаза… не открываются. А если руками? Я тяжело, с усилием, приподняла руку, поднесла ее к лицу и охнула: там, если судить по ощущениям, был сплошной синяк. Да еще и крови хватало.

Я дотянулась до глаз: сплошная подушка гематом. Даже прикоснуться больно, не говоря уже о том, чтобы раздвинуть и осмотреться. Да уж…

– Мирланда!

– Да, Тася!

– Ты ведь сейчас… то есть, недавно, пыталась меня лечить магией?

– Да, и не пыталась, а лечила. Но как-то тяжело это далось. Там, в моем мире и в моем теле, и усилие требуется намного меньшее, и устаешь не так сильно.

– Понятно. Как ты думаешь, можно мне уже магичить или еще нет?

– Ты знаешь, Тася, я бы на твоем месте еще немного отдохнула. А что?

– Да вот боюсь, что если хоть немного не залечу лицо, то глаза у меня так и не откроются. Кстати, тебя сюда, ко мне, надолго отпустили?

– Светлая сказала, что сейчас у меня есть сутки.

Я вспомнила обстоятельства своего пробуждения и спросила:

– А сколько времени ты пыталась до меня докричаться?

– Не так долго. Примерно, часа два.

– Охренеть! И это ты говоришь, не долго?

– Конечно, недолго. Люди, попавшие под воздействие Темной магии могут и на несколько дней исчезнуть из мира.

– Да какая там магия? Я ведь точно знаю, что мне просто прыснули в лицо какой-то гадостью.

Почему-то мне даже Мирке не хотелось признаваться, что это сделал не абстрактный враг, а вполне конкретный Ромка, пусть и превращенный каким-то образом в Темного.

– Сначала – может быть, – отрезала Мирланда. – А вот потом… ты была в беспамятстве. Откуда ты знаешь, кто и что с тобой делал?

– Ну да, ты права, – смутилась я. – А как ты узнала, что это была именно темная магия?

– Вообще, это видно. Я покажу тебе, если будет возможность. А сейчас… Ух ты, как быстро ты восстанавливаешься! Это я про магические силы.

– Что, уже можно?

– Можно. Только давай ты сделаешь это сама, мне тяжело творить магию вот так, в твоем теле.

Я сосредоточилась, колданула, и через пару секунд уже ощупывала свою физиономию. Синяки исчезли, словно их и вовсе не было. Зубы перестали шататься. Сломанный нос вернулся на свое место. Теперь можно было попытаться открыть глаза.

Увиденная мною картина меня, мягко говоря, не обрадовала. Я голышом лежала на каком-то тряпье посреди камеры размером примерно два на три метра. Мебели в ней не было никакой, даже поганого ведра не дали. Зато выстудили её на совесть. Хорошо еще, на голый пол не швырнули. А то – кто знает, лечит ли магия простуженные почки или специфические женские болезни? Проверять как-то не тянет. А вот что было хорошего, так это дверь. Не та, почти что бронированная, какая была на входе в подвал, а просто решетка. Через нее какой-никакой свет проходит, её, опять же, выломать легче. Да можно и не ломать, просто разогнуть прутья и протиснуться наружу. В конце концов, должна же быть какая-то польза от моего роста? Вот сейчас подлечу себя немного, и буду думать, как отсюда выбираться.

Я ощупала себя. Руки-ноги, кажется, целы. В синяках, конечно, где-то, может, трещины в костях имеются, но передвигаться я смогу. Насчет драться – еще неизвестно, но если в моем распоряжении будет достаточно времени, то подлечу и их. Живот при малейшем нажатии отзывается резкой болью. Наверняка что-нибудь отбили, гады. И хорошо еще, если ничего не порвали. Я колданула лечилку. Так, теперь получше. Ребра… вроде, целые. Ну что, попробуем встать?

Я подползла к стене и, опираясь на нее, поднялась на ноги. Осторожно, прислушиваясь к себе, подвигалась. Да, сейчас я не боец. Мне бы больничный на пару недель, да с постельным режимом, да с полноценным диетическим питанием, с куриным бульончиком, с отварной рыбкой и пюрешкой, с хорошим чаем и пироженками… Тоже мне, размечталась! Ноги бы отсюда унести, для начала. А потом и о чае с пирожными думать.

– Тася?

– Что, Мири?

Я в процессе самотестирования и забыла, что у меня нынче гости.

– А что такое пирожные?