Дорга, ведущая к храму, обстреливается ежедневно

Абхазские пограничники проверяют паспорта у желающих перейти границу. Желающие — в основном женщины — шумно, по-птичьи, скандалят: всю жизнь ходили просто так, а теперь документы подавай! Мальчишки-пограничники сначала вскидываются, но тут же отмахиваются: «Женщины…» Багаж — товар для сочинского базара: фрукты и барахло из дома.

В бывшей школе рядом с границей — застава. В соседнем классе парень в камуфляже, расставив ноги параллельно клавиатуре, играет на раздолбанном фортепиано «Лунную сонату».

С улицы слышен залп — добровольцы из Нальчика проводили до границы гроб с телом погибшего товарища. Прощальный воинский салют.

Игорь Миканба из Нового Афона. После ранения откомандирован в тыл — начальником погранпоста:

— Вот как вы думаете — почему пять миллионов грузин не могут победить сто тысяч абхазцев? А потому, что с их стороны воюет не народ, а уголовники, а с нашей — не только абхазцы, а весь народ Абхазии. А когда это было, чтобы уголовники могли Народ победить!

Тревога — к границе на полной скорости несется легковушка. Затормозив, объясняют: ребенок повредил глаз, везут в сочинскую больницу. Пропускают вне всякой очереди.

* * *

Гудаута — военная столица Абхазии — небольшой захолустный городок. Все присутственные места расположены в центре и в нескольких шагах друг от друга. Средоточие общественной жизни — площадь перед зданием городской администрации (втихую именуемая русскими добровольцами «площадью дураков», а по-местному — «брехаловка»), там граждане тусуются и обмениваются новостями. Еще одно излюбленное место встреч и бесед — расположенная поблизости традиционная абхазская кофейня, где пьют крепчайший кофе из крохотных чашечек. Тут же продают свежие газеты: московские и местные.

Настроение у людей после недавнего неудачного наступления мрачное. Очень много женщин в глубоком трауре. Нагоняет тоску и необыкновенно холодная для апреля погода.

Через улицу скачет ничейная собачка на трех лапах. Вместо четвертой — культя: тоже инвалид войны.

* * *

Иногда словесные штампы обретают неожиданно новый смысл. Все помнят «дорогу, ведущую к Храму», которую искали герои фильма «Покаяние» грузинского режиссера Тенгиза Абуладзе, нашумевшего на заре перестройки. Знаменитый Новоафонский православный монастырь стоит высоко на горе, и ведущая к нему от подножия невозможно крутая и извилистая дорога именуется Дорогой Грешников, символизируя долгий и трудный путь, на который встает человек, идущий к Богу. Сегодня в Новоафонском монастыре расположен военно-полевой госпиталь и эта самая «дорога, ведущая к Храму» ежедневно обстреливается из установок «Град». Бьют прицельно, потому что по Дороге Грешников то и дело проезжают санитарные машины с Гумистинского фронта, а сам госпиталь спасают только толстые монастырские стены и высота святой горы. Впрочем, в Абхазии считают, что есть и еще одна защита: «недавно прямо на двор монастыря упали две мины и не разорвались — Бог не допустил».

Раньше в монастыре размещалась турбаза «Псырцха», местное гнездо пьянства и разврата, что даже неверующие афонцы считали кощунством. А вот идея разместить там госпиталь понравилась всем: испокон веков при монастырях устраивались больницы и другие богоугодные заведения. Гудаутский батюшка отец Виссарион Пилия освятил все помещения, благословил раненых и персонал.

Госпиталь рассчитан на 60 коек, однако прошло через него вчетверо больше раненых, чем предполагалось вначале. Главный хирург Владислав Аргун сообщил, что с 12 октября по 14 апреля сделано 424 операции, в основном по 4–5 в день.

Медико-санитарная служба, пожалуй, наиболее организованное подразделение абхазской армии. Если в первые дни войны ее формирование шло фактически стихийно, независимо от Министерства обороны, то к апрелю сложилась стройная система из нескольких звеньев: медико-санитарный батальон, действующий непосредственно на линии Гумистинского фронта и в партизанских отрядах Очамчирского района, санитарный поезд, эвакосортировочные пункты в Верхней и Нижней Эшере, прифронтовой госпиталь в Новом Афоне и тыловые госпитали в Гудауте и Гагре.

Начальник медслужбы Гумистинского фронта Лев Аргун (кстати, младший брат Владислава) рассказал, что предусмотрены различные варианты работы — как для позиционных боев, так и для активных боевых действий. К примеру, во время мартовского наступления полевые операционные размещались непосредственно на передовой. Эвакуация раненых на сортировочные пункты осуществляется санитарными машинами. Оттуда те, кто не в состоянии перенести дальнюю дорогу, доставляются в Новоафонский госпиталь, остальные — на санитарном поезде — в тыл.

Ходим по палатам, знакомимся с ранеными. Худенький стриженый паренек — Олег Рагимов. На его тумбочке яркая фотография смеющихся ребятят: