Дорога

На другой день полковник Романов зашел в Управление международных связей, где работала Леночка, красивая молодая женщина, на которую многие заглядывались, но которая улыбалась только Родиславу. Между ними давно витало в воздухе нечто невысказанное, но вполне осязаемое, и Родислав решил, что время настало. Нет, ни в коем случае он не станет заводить серьезного романа, хватит с него Лизы, а вот ни к чему не обязывающие сексуальные отношения – это как раз то, что надо. Леночка замужем, так что все будет в порядке.

* * *

– Ты видал, каков подлец твой Родислав? – возмущенно произнес Ворон. – Такое горе, а он Леночку какую-то выдумал! Опять собрался моей Любочке изменять!

– Подлец, – не мог не согласиться Камень. – Но что ему делать-то? Какой у него выход? Он – слабый человек, а выживать-то как-то надо, надо сохранять нервную систему, вот он и сохраняет, как умеет. Вот ты мне скажи, что лучше: чтобы он изменял Любе, но оставался психически здоровым человеком, или хранил бы ей верность, но превратился в тяжелого невротика, а то и в алкоголика? Ты что предпочитаешь? Как для твоей любимой Любочки было бы лучше?

– Погоди-ка, – прищурился Ворон, – это откуда в твоей каменной башке завелись подобные мысли? Такие идеи тебе совсем не свойственны. Я явственно ощущаю чужое влияние. Признавайся, здесь был этот длинный крендель? Ты все ему рассказал про наш сериал? Ты предал нашу дружбу? Негодяй!

– Ничего я не предавал. А мысли – ну что ж, мысли дело наживное, сегодня их нет, а завтра они есть. Ты не смотри, что я веками лежу неподвижно, я тоже развиваюсь, только интеллектуально. И чем больше сериалов мы с тобой смотрим, тем лучше я начинаю разбираться в жизни человеческих особей. Одним словом, я умнею. А может быть, даже и мудрею.

Камень кривил душой. Конечно же, пока Ворон был в командировке, добывая информацию о жизни семьи Романовых, приползал Змей, с ним Камень имел долгую и небесполезную беседу, результатом которой как раз и стали те самые мысли, показавшиеся Ворону новыми и для Камня нетипичными. «Это я дал маху, – огорченно подумал Камень. – Надо же было так глупо проколоться! Начнет теперь подозревать… Вот вечно я ляпну что-нибудь, а потом жалею. Нет, никогда мне не стать таким мудрым, как Змей».

Разговор надо было срочно уводить подальше от опасной темы, и Камень спросил:

– Ну а что там Лиза с малышом? Когда их выпишут из больницы?

– Так выписали уже! – сообщил Ворон. – Я просто не успел тебе рассказать, отвлекся. Ох и зрелище же было! Лизина мать…

– Стоп, стоп, – запротестовал Камень. – Какая Лизина мать? Откуда она взялась? Ты опять излагаешь через пень-колоду. Давай по порядку.

– Да какой там порядок?! Лиза полежала в больнице с недельку и позвонила матери в Дмитров, вернее, не сама позвонила, а попросила подругу позвонить, потому что из больницы по межгороду звонить не разрешают. Подруга связалась с мамашкой, мамашка приехала, стала Лизе передачки в больницу носить. Слушай, – Ворон поморщился, – эта мамашка такая противная – жуть! На старую ведьму похожа. Помнишь, тыщи полторы лет назад или около того в нашем лесу жила бабка Козюля?

– Помню, – улыбнулся Камень. – Зловредная была колдунья, на всех порчу наводила и без конца всякие пакости учиняла, ей без пакостей просто жизни не было. Однажды она на Ветра коклюш нагнала, тот, бедолага, разболелся вовсю, раскашлялся, по трем странам смерч прошел, все дома разрушились, деревья поломались, куча народу погибло, а бабка Козюля сидела возле меня, спиной ко мне привалилась и ручонки потирала, радовалась. Тьфу, даже вспоминать о ней противно.

– Вот-вот, – подхватил Ворон. – Так Лизина мамашка – один в один наша Козюля. Нос длинный, крючком, лохмы седые, глаза злющие. И ведь вроде не старая еще тетка, ей, по моим подсчетам, должно быть чуть за шестьдесят, почитай, молодайка совсем, а похожа на ведьму. И знаешь, что интересно? Я в один момент на Лизу глянул и понял, что она – копия своей матери. Еще чуть-чуть попьянствует – и станет точно такой же. А ведь какая красивая девка была! Жалко, ты не видел.

– Не отвлекайтесь, маэстро, – попросил Камень. – Ближе к делу.