Дорога

А Борис уже не валял, он обернулся, поймал улыбку обормота - младшего своего братца - и сам заулыбался. Разве можно сердиться на Ваньку! От него ведь, сердись не сердись, толк один, а близких людей надо принимать такими, какие они есть, даже если упрямы, как этот. В конце концов, он имеет право сам выбрать свою единственную дорогу, какую ему, дураку, хочется. Свои мозги в чужую голову не вложить.

Вот уже и лето кончается, хорошее было в этом году лето: с жарой, с грозами, с тихими теплыми ночами, когда можно в одной рубашке, без пиджака, сидеть у реки на обрыве. Август еще не прошел, а в садах уже наперегонки поспевают яблоки, на участке покойного Ехалова вся земля ими усыпана. Завещание Василия Ивановича не вступило еще в законную силу, но в доме уже идет ремонт. Рабочие из ремстройконторы настелили новую крышу и починили крыльцо, а во дворе вкопали два толстых столба для качелей.

Зинаида из чайной как-то принесла Галкину с Иваном целое ведро яблок, поставила на кухне и заявила:

- С вашего, Иван Васильевич, сада. Пошла и насобирала, а то сил нет смотреть, как эти оглоеды плотники, обожравши, яблоками друг в друга кидаются. Сразу видно - не свое. Надо было вам деревья-то выкопать и продать, хотя бы и я купила или вон Матвей Ильич, у их не те сорта, не сахарные.

Альфа прижилась на новом месте быстро, будку ее Иван перенес на участок Галкина, но будка - это так, для балды, символ собачьей жизни, Альфа все равно спала и ела в доме. Пыталась она ночью забираться к Ивану на кровать, но он ее гонял. Здоровенная псина, как отец умещался на своем диване, когда она разваливалась у него в ногах?

На могиле Василия Ивановича все еще цвели, с самого мая цвели анютины глазки - Наталья посадила, рассаду из города с Кузнечного рынка привезла. Сейчас они все трое, Борис с женой и младший Василий, отдыхали в Ялте по курсовкам.

"...Ваську не выгнать из воды, - писал брат, - плавает как дельфин. Ты знаешь, он очень стал похож на своего деда, рослый будет парень. И характер хороший: добрый, отходчивый, только вот упрям как осел, в кого бы это, как ты думаешь?"

А Наташа приписала в самом конце:

"Ваня, здесь просто сказка! Посмотри на открытку - это главная Ялтинская набережная, по которой твои родственники каждый день фланируют в роскошных туалетах. Как ты себя чувствуешь, Ваня? Пиши. Тебе бы здесь очень понравилось, и климат замечательный, так что мы с Борисом решили: на будущий год он достанет тебе путевку в санаторий. Отвертеться не получится, так и знай".

Иван читал эту открытку, сидя на обрыве, на своем любимом месте, где река делает изгиб. Кончался воскресный день. Внизу по тропинке вдоль реки тянулись вереницей дачники с рюкзаками и авоськами, торопились на электричку. Каждого ждали его дела, его жизнь, которую он сам себе выбрал.

У Ивана его жизнь шла нормально, вполне даже хорошо. С Галкиным они ладили: каждый день, вернувшись с работы, Иван заставал накрытый к обеду стол, и меню обеда всегда бывало новым, - Матвей Ильич осваивал рецепты новых блюд по руководству под названием "Девочки, книга для вас!". В книге этой, представляете, Ваня, кроме кулинарных, большое количество ценнейших сведений - как, например, мыть стекла или чистить серебро, как ухаживать за комнатными цветами и даже как самому скроить и сшить себе передник. До шитья Галкин еще не дошел, но готовил вкусно, хотя свои заслуги в этом деле отрицал, все приписывал Ивану, потому что в каждом деле главное стимул, а для себя одного готовить неинтересно.

Забавные они ребята, эти старики. Вчера вечером, посмотрев по телевизору "Очевидное-невероятное", Галкин завел с Иваном разговор о том, что по телевидению, по радио, а также в печати часто преувеличивают. Ради сенсаций или для рекламы. Взять, например, все эти передачи о долгожителях или заграничные "утки" о том, что будто существует загробная жизнь.

- Покойный Василий Иванович говорил мне, - сказал Галкин, усмехаясь и сверля Ивана глазами, - про какой-то американский журнал. Что-то о реанимации - я уж не помню. Одним словом, какой-то идеалистический нонсенс.

- Никакого идеализма, - Иван посмотрел старику в глаза твердым взглядом, - я своими собственными глазами читал эту статью.

- Думаете, не липа? - Галкин даже привстал со стула.

- Доля правды есть. Журнал-то научный.

Матвей Ильич задумался, а потом спросил, правда ли, что поселковый Совет предлагает Ивану комнату в новом каменном доме.

- Обещали, - сказал Иван, - а только это не скоро еще, в конце ноября.