Дорога

Нет! Это было преступленьем,
Так целым миром пренебречь
Для одного тебя, чтоб тенью
У ног твоих покорно лечь.

Она осуждена жестоко,

Уединенная любовь,
Перегоревшая до срока,
Она не возродится вновь.

Глаза, распахнутые болью,

Глядят на мир, как в первый раз,
Дивясь простору и раздолью
И свету, греющему нас.

А мир цветет, как первозданный,

В скрещенье радуги и бурь,
И льет потоками на раны
И свет, и воздух, и лазурь.

«Он тосковал по мне когда-то…»

Он тосковал по мне когда-то
На этом дальнем берегу,
О том свидетельство я свято
В старинных письмах берегу.

Теперь другою сердце полно.

Он к той же гавани плывет,
И тот же ветер, те же волны
Ему навстречу море шлет.

И, посетив мои кладбища,

В пыли исхоженных дорог,
Увы, он с новой жаждой ищет
Следы иных, любимых ног!

Зачем же сердцу верить в чудо

И сторожить забытый дом?
О, верность, горькая причуда,
Она не кончится добром!

«Вспоминается ль тебе…»

Вспоминается ль тебе
Берег в камешках отлогий,
Запах дыни на арбе,
Что везла нас по дороге?

Мы татарских злых собак

Разбудили на деревне,
И скрипела нам арба
О кочевьях жизни древней,

О скитаньях, о судьбе,

Пожелавшей нашей встречи…
Вспоминается ль тебе
Тот далекий крымский вечер?

«Упадут перегородочки…»

Памяти внука Алеши

Упадут перегородочки,
Свет забрезжится впотьмах.
Уплывет он в узкой лодочке,
С медным крестиком в руках.

Будет все как полагается, —

Здесь, на холмике сыром,
Может, кто-то разрыдается,
Кто-то вспомнит о былом.

И вернутся все трамваями

В мир привычной суеты.
Так умерших забываем мы.
Так его забудешь ты?

«Тень от облака бежит по лугу…»

Тень от облака бежит по лугу.
Пробежала — и опять светло.
Дай мне руку и простим друг другу.
Все, что было, — былью поросло.

Не от счастья я была счастливой,

Не от горя горевала я.
Родилась такой уж, юродивой, —
Не кори меня, любовь моя!

За твою досаду, за обиду

Заплатила дорогой ценой.
Если встречу — не подам и виду,
Что земля уходит подо мной.

«Родится новый Геродот…»

Родится новый Геродот
И наши дни увековечит.
Вергилий новый воспоет
Года пророчеств и увечий.

Но будет ли помянут он,

Тот день, когда пылали розы
И воздух был изнеможен
В приморской деревушке Козы,

Где волн певучая гроза

Органом свадебным гудела,
Когда впервые я в глаза
Тебе, любовь моя, глядела?

Нет! Этот знойный день в Крыму

Для вечности так мало значит.
Его забудут, но ему
Бессмертье суждено иначе.

Оно в стихах. Быть может, тут,

На недописанной странице,
Где рифм воздушные границы,
Не прах, а пламень берегут!

«Лифт, поднимаясь, гудит…»