Дорога

Мальчик вопросительно поглядел на отца.

— А на кого он похож, по-вашему?

— Не знаю. Я плохо вижу.

— А меня вы видите?

— Я вижу только силуэт.

— И то хорошо. Надо двигаться. — Посмотрел на сына: — Не держи его за руку.

— Он же не видит.

— Не держи его за руку. Пошли.

Старик спросил:

— Куда мы идем?

— Мы идем есть.

Старик кивнул, и выставил вперед палку, и начал ощупывать ею дорогу впереди себя.

— Сколько вам лет?

— Девяносто.

— Неправда.

— Пусть.

— Вы всем говорите, что вам девяносто?

— Кому всем?

— Кого встречаете.

— Ну да.

— Чтобы они вас не тронули?

— Да.

— Ну и как, помогает?

— Нет.

— Что в рюкзаке?

— Ничего. Можешь посмотреть.

— Посмотреть-то я могу… Что там?

— Ничего интересного. Барахло.

— Еды нет?

— Нет.

— Как вас зовут?

— Илай.

— Илай. А фамилия?

— Просто Илай нельзя?

— Можно. Пошли.

Остановились в лесу, слишком, пожалуй, близко от дороги. Пришлось волоком тащить тележку, мальчик подталкивал ее сзади. Развели костер, чтобы старик мог согреться, хотя и не стоило бы: костер мог их выдать. Ужинали. Старик, завернувшись в свое единственное одеяло, сидел у огня, держал ложку по-детски неловко. У них было всего две кружки, и гостю пришлось пить кофе из суповой миски, крепко вцепившись в края пальцами. Сидит, как изможденный оборванный будда, уставился на угли. Отец сказал:

— Мы вас с собой не возьмем, вы, надеюсь, это понимаете.

Старик утвердительно кивнул.

— Сколько лет вы в пути?

— Давно. Нельзя оставаться на одном месте.

— Как же вы живете?

— Всегда в дороге. Я знал, к чему все идет.

— Знали, к чему все идет?

— Ну да. К этому или чему-то подобному. Всегда это знал.

— И пытались как-то подготовиться?

— Нет. А ты что бы стал делать?

— Не знаю.

— Люди всегда готовятся к будущему. Я же об этом никогда не заботился. Будущее их не ждет. Оно даже не подозревает об их существовании.

— Пожалуй, что так.

— Пусть ты даже когда-то знал, что делать, но теперь-то не знаешь. Не знаешь, хочешь ты это делать или нет. Представь, что ты единственный оставшийся в живых человек. Представь теперь, что это был твой выбор.

— Хотите умереть?

— Нет. Но, может быть, когда-нибудь пожалею, что еще не умер. Пока мы живы, смерть маячит впереди.

— А может, думаем: «Лучше бы я вообще не родился»?

— Ты разве не знаешь, что просители не имеют свободы выбора?

— Думаете, чересчур много просят?

— Того, что случилось, уже не изменить. И вообще, глупо в такие времена чего-то желать. Желания — слишком большая роскошь.

— Пожалуй, что так.

— Сегодня никто не желает жить и никто не хочет умирать.

Старик поднял голову и посмотрел на мальчика, сидящего напротив. Затем посмотрел на отца. Маленькие старческие глазки, внимательно следящие за собеседником в свете костра. Одному Богу известно, что этим глазам привелось видеть на своем веку. Отец встал, чтобы подкинуть дров. Сгреб угли к центру, подальше от сухих листьев. Красные искры взметнулись и погасли под черным куполом неба. Старик допил кофе, и поставил миску на землю, и подвинулся к огню, вытянув вперед руки. Отец наблюдал за ним. Спросил:

— Как вы узнаете, что остались один на свете?

— Вряд ли я это пойму. Просто один, и все.

— И никто не узнает.

— А какая разница? Когда ты умираешь, все вокруг умирают вместе с тобой.

— Думаю, Бог это будет знать. Согласны?

— Бога нет.

— Нет?

— Бога нет, а мы его пророки.

— Не понимаю, как вы выжили. Чем вы питаетесь?

— Не знаю.

— Не знаете?

— Люди со мной делятся.

— Люди делятся…

— Да.

— Едой?

— Едой, ну да.

— Неправда.

— Вы же поделились.

— Я — нет, это мальчик.

— На дороге встречаются разные люди. Не вы одни.

— А вы-то сами как, совсем один?

Старик посмотрел с недоумением:

— Что ты имеешь в виду?

— С вами есть кто-нибудь?

— Кто?

— Какие-нибудь люди?

— Никого нет. О чем ты?

— Я о вас говорю. Вы на самом деле чем занимаетесь?

Старик промолчал.

— Думаю, вы хотели бы к нам присоединиться.

— Присоединиться?

— Да.

— Вы меня с собой не возьмете.

— Вы сами не хотите идти.

— Я бы так далеко не зашел, если бы не голод.

— Ну а люди, которые поделились с вами едой, где они?

— Нет никаких людей, я все придумал.

— Что вы еще придумали?

— Я просто иду по дороге, как вы. Никакой разницы.

— Вас правда Илай зовут?

— Нет.

— Не хотите назвать свое настоящее имя?

— Не хочу.

— Почему?

— Потому что тебе не доверяю. Вдруг ты решишь его как-то использовать? А я не хочу, чтобы про меня пошли разговоры. Где я был, да что сказал, когда там был… Конечно, ты можешь обо мне поговорить. Но никто не поймет, что ты про меня рассказываешь. На моем месте может быть кто угодно. В наше время чем меньше говоришь, тем лучше. Вот если бы что-то произошло, а мы оба выжили и встретились на дороге, тогда бы у нас было что обсудить. Но мы не выживем. А на нет и суда нет.

— А может, выживем.

— Ты самому себе врешь и мальчика обманываешь.

— А вы часом не шестерка из банды разведчиков?

— Я — никто. Хочешь, я уйду. Дорогу и сам найду.

— Я вас не гоню.

— Понимаешь, я сто лет не видел костра. Живу, как дикий зверь. Тебе лучше не знать, что́ мне случается есть. Когда я увидел мальчика, то решил, что я умер.

— Подумали, что встретили ангела?