Дорога без привалов

Зарубежные стратеги того времени подсчитали, что армии в 300 дивизий нужно в год: 30 миллионов тонн стали и железа, 200 миллиардов тонн угля, 25 миллионов тонн нефти, 10 миллионов тонн цемента. Нужны: марганец, хром, никель, вольфрам, цезий, стронций — почти все элементы Менделеевской таблицы становились стратегическим сырьем. Развертывание промышленного потенциала было важнейшим условием победы.

Недаром сразу же после начала войны была создана государственная комиссия по мобилизации ресурсов Урала. «В решающей схватке подымите самые недра против врага! — писал член комиссии академик А. Е. Ферсман. — Пусть горы металлов, цемента, взрывчатых веществ вырастут в тот девятый вал, мощной силой которого будет повержена фашистская лавина!»

Партия делала все, чтобы этот грозный вал поднялся быстро и сокрушающе. «Все для фронта, все для победы!» — этим лозунгом партии жил тыл.

Сейчас, в оглядке на те дни, поражаешься, с какой в общем организованностью, в невообразимо высоких темпах шел перевод промышленности на военные рельсы. Армия откатывалась на восток, оставляя врагу жизненно важные районы. Нужно было в жесточайше короткие сроки эвакуировать и заново пустить тысячи предприятий, отыскать дополнительные месторождения полезных ископаемых, наладить их эксплуатацию, перестроить производственные процессы на заводах Урала и Сибири, воздвигнуть новые заводы, домны, мартены. Выпуск продукции предстояло удвоить, утроить, удесятерить!

И полыхали тревожные зарева в небе Урала, — не покладая рук ковали здесь оружие победы.

Уральский филиал Академии наук СССР стал боевым штабом советских ученых. Академики пошли в цеха. Они разрабатывали новые, уникальные технологические процессы изготовления спецметаллов, термообработки деталей оружия, электросварки, изготовления боеприпасов и медикаментов. Металловеды, физики и химики, геологи и математики вышли на передний край священной битвы, хотя и оставались в тылу. Мирных профессий не стало.

Говорят, хорошая броня — это прежде всего ферросплавы. Такие сплавы находили, отливали и отковывали металлурги. Но самым поразительным был сплав любви к Родине и ненависти к врагу — он давал результаты невиданные. Без сна и отдыха, на тощем военном пайке люди творили в труде чудеса.

Юрий Хазанович с первых дней войны был на фронте, Владимир Шустов в военном училище готовился отправиться туда же. Лишь один я из авторов сценария ушел в армию только весной 1942 года, а до того работал в визовской многотиражке, и потому товарищи считали меня «специалистом по тылу».

Я помню студеный декабрь 1941 года в Свердловске. Хрусткими, льдистыми ночами возвращались мы с работы. В самом центре города, на территории завода имени Воеводина, где сейчас раскинулся чудесный Исторический сквер, рдели в мглистом морозном тумане костры. Здесь возводили два новых заводских корпуса. Их площадь составляла десять тысяч квадратных метров. Решением Госкомитета Обороны срок был установлен почти фантастический — 15 дней. Строители пришли на площадку второго декабря. Четырнадцатого объект был сдан.

О плохом качестве не могло быть и речи: брак в тылу означал бы гибель бойцов на фронте. Но неумолимо подхлестывали сроки. Скорость! — Она была нужнее воздуха.

Скоростные методы рождались всюду.

Одним из первых сталеваров-скоростников был Нурулла Базетов на Верх-Исетком заводе. Ему прислал письмо снайпер Разимат Усманов. Он писал:

«Ты мой брат: я узбек, ты — татарин. Оба мы от одной матери. Родина — наша мать. Я уничтожаю врага, ты даешь сталь… Стали здесь ой как много надо… Будем с тобой вести счет: я веду счет уничтоженных фашистов, ты веди счет сверхплановой стали».

Мне приходилось часто бывать на мартене Базетова. Маленький, сухой, жилистый, Нурулла всегда вел печь горячо.

— Ходи бегом! — коротко покрикивал он подручным, а те, изможденные, с красными глазами, и так не знали ни секунды покоя, но бригадир дрожал от возбуждения: — Фашистам в глотку!.. Ходи бегом!

Он, как и все, понимал: их сталь — это залпы по ненавистному врагу, это смерть подлым захватчикам.

Скоростные плавки металла стали повсеместным методом в огневой работе мартеновцев — в Магнитке, Челябинске, Перми, Тагиле, Кушве, Серове.

Война ломала представления о возможном и невозможном.

Никогда в Магнитогорске не плавили и не катали броневую сталь. И казалось: на существующем оборудовании этого не сделать. Значит, надо — хоть кровь из носа! — реконструировать оборудование. Но сроки!.. Уже 29 июня 1941 года броневая сталь пошла.

Никогда на Уралмашзаводе не производили танков. Но на третий день после начала войны в цехах появилась правительственная комиссия во главе с заместителем Председателя Совнаркома В. А. Малышевым, а уже в августе были собраны первые корпуса тяжелых танков КВ, затем — Т-34.