Дорога без следов

Вдалеке, на дороге, ведущей от аэродрома, показалась большая легковая машина. Привстав, Павел Романович с тревогой поглядел на нее и почел за благо убраться подальше в кусты — в машинах здесь ездили только немцы, а попадаться им на глаза совершенно ни к чему.

Неожиданно автомобиль замедлил ход и свернул к часовне. Ломая молодые тонкие стволики зеленой бузины, вкатился в кусты и, фыркнув мотором, остановился. Пригнувшись, Семенов метнулся в сторону, достал «ТТ» и затаился, спрятавшись в бурьяне рядом с тропкой, уводившей в чахлую рощицу, смыкавшуюся с садами предместий. В случае чего можно отступить туда, оторваться от преследования, скрывшись среди построек, сараев, поленниц дров, и попробовать тихо уйти, запутав погоню в сложном лабиринте покосившихся заборов и палисадников — благо лето почти наступило, поможет пышная зелень.

Хлопнула дверца машины и появился высокий парень в табачного цвета форме словацкой армии — без головного убора, коротко остриженный, светловолосый. Попинав ногами шины, он открыл крышку капота и достал из багажника ящичек с инструментами. Оглядевшись по сторонам, прислонился к машине спиной и закурил, явно кого-то ожидая.

Ярослав? Но откуда у него машина с немецкими номерами, да еще такая дорогая, почему он один разъезжает на ней столь свободно? В том, что в машине никого больше нет, Семенов убедился, заглянув через окна в салон. Но могли притаиться лежа на полу.

Рискнуть или подождать еще? Зачем им прятаться, если они и так могут все узнать — хотят взять их на месте встречи? Тогда окружили бы часовню или устроили засаду, а ее нет — Павел Романович пришел заранее не зря и все облазил, осмотрел, дотошно проверил.

Он спрятал оружие и вышел из кустов. Услышав звук чужих шагов, стоявший у машины парень обернулся и вопросительно поглядел на Семенова.

— Сломалась? — кивнув на автомобиль, на польском спросил Павел.

— Немножко, — ответил водитель с жутким акцентом. — Пан говорит на немецком?

— Говорит, — подходя еще ближе, Павел как бы ненароком еще раз заглянул внутрь машины. Никого. — Форма на вас странная.

— Словацкая. Нас мобилизовали, — неохотно пояснил водитель. — Разбираетесь в машинах?

— Не очень, — признался Семенов. — А как пана зовут?

— Ярослав. Ярослав Томашевич.

— Вам привет от Нины, — дружелюбно улыбнулся пограничник. — Можете называть меня Казимиром. — Ему на память неожиданно пришло имя, прочитанное на столбе со скульптурой Божьей Матери, и он не задумываясь присвоил его.

— Спасибо, — Ярослав смотрел недоверчиво, вертя в сильных пальцах, испачканных маслом, большой гаечный ключ.

— Вам описали внешность другого человека? — догадался Павел Романович. — Выше меня ростом, светлоглазого, с квадратным подбородком? Это мой друг, но он не смог сегодня прийти.

— Хорошо, пан Казимир, — глядя исподлобья, согласился словак. — Но чем вы докажете свою правдивость? Я могу показать документ, что действительно являюсь Томашевичем, а у вас, сдается, нет бумаги, подтверждающей названное имя? Или я неправ?

«Рубанет еще гаечным ключом по черепу, — невольно поежившись, подумал Семенов. — Вон какой лось вымахал. Затевать с ним драку и терять контакт? Надо было раньше подумать о возможном недоверии. Теперь придется выкручиваться».

— Покажите, — согласился он. — Я тоже имею право сомневаться.

Не отводя взгляда от Семенова, Ярослав медленно расстегнул карман френча и достал солдатскую книжку.

— У вас был пятый номер в баскетбольной команде, — кивнув в знак того, что прочел данные, сказал пограничник. — Если этого недостаточно, я готов рассказать о Любице и ее отце, старом Блажкове, и повторить слова, сказанные вами Нине: «Мы все очень рискуем».

— Достаточно, — Томашевич положил ключ на капот. — Чем я могу быть вам полезен?

— Откуда у вас немецкая машина?

— Командира части, — снова пнул ногой шину Ярослав. — Барахлит. Гоняю ее время от времени в город. — Он хитро улыбнулся. — Для механика ничего не стоит заставить ее работать, как часы, но тогда реже удастся вырываться с аэродрома.

— Понятно, — Павел Романович присел на траву, жестом предложив словаку расположиться рядом. — Можете одолжить нам машину на несколько часов? Ну, скажем, сегодня вечером?

— Трудно, но можно попробовать. Я позвоню и скажу, что ремонт потребует больше времени, однако утром надо обязательно вернуться и авто должно остаться в целости, иначе…

— Все будет нормально, — похлопав его по колену, заверил Семенов. — Получите его обратно еще до утра, в полной сохранности, кроме сожженного бензина. Что слышно на аэродроме?

— Приказали готовить самолет для эсэсовца, улетающего в Берлин, — сообщил Томашевич.

— Когда летит, зачем, кто?

— Скоро, но точно не знаю когда. Думаю, это тот, что прилетел в начале весны. Важная персона, его встречали и поселили в замке. Наш начальник потом еще несколько дней трясся от страха. Зачем летит? Трудно сказать, нам не докладывают, но когда вылет, я, пожалуй, смогу узнать: у меня хорошие отношения с начальством и я никогда не отказываю немцам в помощи, если у них неполадки с моторами.