Дорога без тебя

Я выкинула сим-карту, когда он написал мне то глупое и ненужное смс: “Думаешь, я так просто тебя отпущу? Даже не надейся”.

— Но я же нашел твой номер телефона, — с вызовом говорит он.

— Потому что я сама дала его на охране, когда брала пропуск, — вскинув бровь, парирую я. — Мой номер зарегистрирован на подругу, не на меня.

— Что ж, — протягивает он, — ты не глупа, а это уже не плохо.

Из его уст это звучит почти как комплимент, поэтому я усмехаюсь.

— Перечитай еще раз сто наш договор. Запомни. Чтобы ты могла его цитировать. Никаких встреч со Старцевым без моего ведома.

— Я ведь не маленькая девочка, — усмехаюсь в ответ я.

— Сто миллионов… — ехидно чеканит он.

Я смотрю в его глаза и понимаю, что он не потерпит, если что-то пойдет не так. Ни по его плану, ни как ему угодно. Во что я вляпалась? Мне страшно. И одновременно я чувствую эйфорию, понимая, что я смогу теперь не просто сидеть и страдать по Старцеву, а действительно ударить в ответ.

Руки вспотели, а под ложечкой сосет от тревоги и паники, которую я пытаюсь скрыть. Но поздно. Я не могу передумать. Больше такой возможности нет. И может быть, это даже к лучшему. Да и не хочу я, ведь вариантов лучше Смолянова — нет. Наверное, я достигла какой-то точки невозврата. Меня так оглушило болью и яростью, желанием мстить, ломать и крушить, что, кажется, во мне отключились тормоза. Иначе как можно объяснить, что я подписала этот безумный договор о неразглашении?

— Мой водитель отвезет тебя домой. Поговорим завтра, — прощается этот непредсказуемый мужчина.

Я согласно киваю, чувствуя навалившуюся усталость. Слишком много событий и эмоций для одного дня.

Когда захожу в квартиру, Кэт уже спит, поэтому дома тихо и темно. Я быстро принимаю душ, смываю макияж. Делаю себе горячий, травяной чай и, кутаясь в плед, смотрю в окно на вечерний город.

Не знаю, что ждет меня впереди. Не понимаю, все ли я делаю правильно. Но чувствую — мои решения сейчас дают мне силы идти дальше и это пока самое главное.

Я достаю телефон, захожу в галерею. Там есть отдельная папка, где всего лишь пять фотографий.

Вот Тимур спит. Лицо расслабленное, спокойное.

Следующий кадр: мы вдвоем, на Мальдивах. Сделали селфи, первое совместное фото и последнее. Тимур зарылся носом в мои волосы и крепко сжимает, а я широко улыбаюсь.

Еще фотография: он стоит на кухне, спиной в кадр, в одном белом полотенце на бедрах. Готовит нам завтрак.

Вот наши руки, сцепленные в замок. Он посмеялся тогда над моим желанием сфотографировать именно такой ракурс. А мне показалось, что нет ничего романтичнее, чем моя рука в его твердой и горячей руке.

Последний файл: Тимур на мотоцикле. Самая старая фотография. Тогда между нами еще только все начиналось, и я запечатлела его со стороны.

Все эти года я хранила жалкие, глупые кадры. Я поверила, что у нас ничего и никогда не получится, но всегда продолжала помнить и любить. Даже сейчас. Я ненавидела и любила. Такая странная, пугающая смесь чувств. Эти эмоции — абсолютно полярные, но каким-то неведомым образом уживались рядом. И я бы позволила себе любить сильнее, больше, открыто, если бы ему были нужны мои чувства.

Я выплеснула недопитый чай в раковину. Со злостью поставила кружку и пошла спать.

Я буду мстить. Потому что надо. Потому что хочу. Потому что по другому не могу.

И теперь уже потому что, чтобы отказаться, мне надо заплатить сто миллионов.

“Хороший стимул придумал Смолянов, ничего не скажешь”, — с усмешкой сказала про себя.

Да, он все продумал. Штраф будет, если я кому-то что-то расскажу, если откажусь, если сделаю что-то не так. Но мне было плевать. Главное, чтобы все получилось. Я воспринимала действия Смолянова как простую перестраховку, ведь в конце концов он серьезный бизнесмен, который не хочет рисковать своим авторитетом и именем. У него нет никаких оснований доверять мне. А у меня нет поводов верить ему. Нам нужно просто правильно отыграть свои роли.

Глава 3. Семейный ужин

Удивительный все-таки человек — Константин Смолянов. С ним не соскучишься, это уж точно.

Несмотря на улыбку, глаза остались серьезными. И я поняла — не потерпит споров.

Хочется о многом спросить. Что за увлекательное путешествие? Как мы будем в итоге мстить Старцеву? Почему он не звонил? Но интуитивно ощущаю — вопросы сейчас лишние.

Старцев и Смолянов точно были одной породы — обоим невероятно сложно говорить напрямую, без обиняков. Обязательно надо витиевато, до конца не объясняя.

— Дресс-код? — ехидно вскинув бровь, спросила у него.

— Семейный обед. Сексуально, — внимательно оглядев меня с ног до головы, констатировал он.

Я удивленно посмотрела на Смолянова, так как событие и ожидаемый внешний вид явно слегка конфликтовали, но ничего уточнять не стала и пошла переодеваться. Спрашивать смысла нет — он не ответит. Да и не любит, кажется, он вопросы. В этом они со Старцевым тоже очень похожи.

Открыла шкаф и недоуменно смотрела на вещи.

“Семейный ужин? Зачем я там нужна? И почему я должна выглядеть сексуально?”