Дорога без возврата

— Завтра утром вас переводят наверх. Под крышу. Или… Могу предложить иной вариант. Если, конечно, согласитесь.

Керидвен криво усмехнулся: нет у них никаких «или» — в камерах, расположенных под самой свинцовой крышей, даже здоровые мужики живут не больше года-двух. Что уж говорить про него или Эффламину.

Остр истолковал всё правильно. Он кивнул, соглашаясь, и продолжил:

— Тогда перед тем как мы отсюда выйдем, несколько условий. Первое — все вопросы потом, как приедем. Второе. Надеюсь, ты, парень, будешь благоразумен. И не попытаешься сбежать или чего учудить в дороге.

Брат с сестрой кивнули соглашаясь. Сразу же после этого Остр коротко стукнул два раза в дверь и, подождав несколько минут пока шаги стоявшего за дверью утихнут, повёл всех к выходу. К изумлению бывших узников задний двор, куда вывела дверь, был пуст, а ворота распахнуты. Лишь один раз с обратной стороны башни послышались чьи-то шаги. Но никого увидеть они не успели — при первом же звуке Остр изменился в лице, толкнул подростков за один из сараев во дворе, и схоронился рядом сам. Коротко бросив:

— Тихо. Не люблю лишней крови, даже чёрных братьев — а другие без спросу ночами здесь не ходят, — и, чуть помолчав, пробурчал себе под нос. — Совсем обнаглели, будто здесь им земли франков или италийцев.

Сразу за посадом всех ждали четверо воинов с осёдланными конями. И вот уже не первый день их маленький отряд мчался на север. Остр мог и не беспокоиться о побеге: в первый и единственный вечер, когда они заночевали на каком-то постоялом дворе, сил у подростков после дня бешеной скачки оставалось только чтобы впихнуть в себя ужин и свалиться спать. А дальше дорога пошла опустевшими после мятежа землями, всё больше и больше забирая на север. И отстать здесь от своих спасителей означало для брата с сестрой такую же гибель, как и в тюремных камерах. Разве что окружать их будет не камень стен и душный воздух нагретой солнцем свинцовой крыши, а высоченные сосны или тёмный ельник да мрачный березняк. Впрочем, желание сбежать даже не просыпалось. Вечером второго дня Керидвен случайно заметил под рубахой одного из воинов шейную гривну княжеского дружинника. И теперь парня мучало жгучее любопытство, зачем кто-то из ближников, а возможно и сам великий князь, рискуют спасать осуждённых Церковью? Фламина же всю дорогу просто таяла от непривычной ласки: заморенная, невысокая и худенькая девочка вызвала у суровых мужиков отеческие чувства. И каждый старался чем-то Эффламину побаловать, на привалах подсадить поближе к огню, а на ночь дать ещё и своё одеяло.

К обеду очередного дня Остр вдруг пустил лошадей шагом, словно давая всем отдышаться. Почти на закате узкая таёжная дорога вывела маленький отряд к крайнему дому то ли большого села, то ли даже небольшого города. Высокие избы, все как одна на подклете — нет ни землянок, ни вросших в землю «чёрных» изб. Никаких стен или частокола, зато целых три широких улицы. А в самой середине ближайшей к ним улицы — несколько огромных трёхэтажных домов. Словно княжеские палаты. Какое-то время Остр задержался на опушке, дав ошеломлённым подросткам прийти в себя. Но потом посмотрел на багровый шар, уже начавший прятаться за верхушки деревьев, и приказал отдать коней солдатам. После чего повёл подопечных к ближней трёхэтажной хоромине.

В сенях они чуть не столкнулись с мужчиной в крестьянской рубахе — не старик, но уже наполовину седой, а всё лицо в морщинах. Завидев его, Остр радостно хлопнул хозяина дома по плечу и гаркнул:

— Здорово, старый сыч! А я как раз хотел детишек здесь оставить и тебя искать. Принимай, пополнение привёз!

— Сколько меня знаешь, а выучить имя никак не можешь. Филин, запомни — Фи-лин!

— И правда, сын мой, — раздался от входной двери мягкий голос. — Не стоит разжигать грех гнева. Ты ведь знаешь, как Филин не любит такое обращение.

— Да и накормить детей надо бы. Знаю я, как ты гонишь, небось с самого отъезда кусок в горло не лез, — добавил кто-то ещё.

Обернувшись, все увидели рыжебородого мускулистого франка, который сопровождал невысокого пожилого священника. Стоило бы испугаться или удивиться… но, видимо, есть у человека какой-то предел, за которым он перестает воспринимать даже самое невозможное как чудо. И сейчас оба подростка смотрели на здешних обитателей лишь со спокойным интересом.

Они не заметили, как куда-то исчез Остр: отец Илларион негромко что-то сказал хозяину, и Филин пригласил всех в горницу.

В комнате пахло травами, свежими досками и едой. Пахло так сильно, что Керидвен и Фламина невольно сглотнули слюну, а в животах призывно забурчало: обед был уже давно, да и пришлась дневная стоянка на какое-то сырое полуболото. Филин истолковал всё правильно, но за ужином всё же сумел удивить столичных «гостей» ещё раз. Когда за столом посадил приехавших с Остром не на место младших, а как равных.

После ужина все расселись вокруг стола и Филин начал: