Дорога без возврата

Впрочем, нашего мальчика Жиля столь сложные проблемы не волнуют. Как не задумывается он о том, что древний город Лютеция сохранил своё название, так и не став Парижем. Его куда больше волнуют мечты добиться высокого положения в обществе, жить не в обычной крестьянской избе-полуземлянке с земляным полом и стенами из жердей или дубовых плах — а в богатой избе-срубе, или даже переехать в город. Не обращает он внимания и на то, что ходит босиком, похожие на русские лапти плетёные из лыка башмаки получает только на зиму, а сапоги видел лишь на дружинниках барона. Да и одежду носит совершенно неудобную с точки зрения нашего современника: нижнюю рубаху камизу (напоминающую тунику до середины бедра) с длинными рукавами и надевавшуюся поверх неё котту, похожую на тунику без рукавов или с короткими рукавами. А ещё Жиль мечтает о разрешённой богачам и дворянам приталенной сверху котте до середины икры — а не как нынешняя котта обязательно выше колена и напоминает просторный мешок. Да ещё чтобы нашлись деньги не на грубые домотканые, а сшитые портным удобные и тёплые штаны. Или что вместо них он сможет носить модные и дорогие кожаные чулки, среди крестьян считавшиеся роскошью и излишеством.

Не волнует Жиля и календарь, а уж про привычку суматошного двадцать первого века считать не только часы, но минуты и даже секунды в его времена никто не задумывается. День у всех начинается с рассветом и заканчивается с закатом, примерный час определяют по солнцу. Знание точного часа нужно только монахам, чтобы отбивать в колокола и строго по времени проводить службы. Остальным достаточно было «после обеда» или «к закату». Также вольно относятся и к дням, выделяя лишь воскресенье, по которым все обязаны ходить в церковь. А уж если нужно было назвать определённую дату, то её привязывали к какому-нибудь религиозному празднику: Пасхе, Рождеству, Троице и так далее. С годами поступали ещё проще: «в такой-то год правления нашего короля (нашего графа)», «наш граф, правящий уже столько лет» и так далее.

В завершение столь длинного рассказа-предисловия добавлю несколько оговорок. Во первых, Средневековье, в котором живет Жиль и остальные герои, я постарался воспроизвести настолько точно, насколько смог. При этом я сознательно избегал некоторых деталей, которые могут вызвать недоумение современного читателя, но совершенно привычны и незаметны для своей эпохи. (Для сравнения: никого из нас не удивляют тянущиеся от столба к столбу электрические провода и ремонтирующий их электрик, мы их просто «не видим». А всего лишь сто лет назад подобное зрелище собирало толпу зевак). Во вторых, автор позволил себе немного смешать некоторых исторических лиц (пользуясь тем, что менталитет и мировосприятие в Средневековье менялись медленно). То есть, конечно, делать современниками Карла Великого и Дмитрия Донского не стоит, между этими людьми не просто несколько веков — а целая эпоха. Но вот сделать современниками Аббона де Флёри, умершего в 1004 году, князя Игоря Рюрика (Великий князь Киевский с 912 по 945 гг.), а также графа Раймонда Тулузского, при котором начался первый Крестовый поход в Лангедок (1209 год), я посчитал возможным. Пусть эти люди не встречались — они могли это сделать. Ну и последнее. В 1992 году вышла книжка писательницы Лоис Макмастер Буджолд «Кольца духов», где в Италии эпохи Ренессанса жили Одарённые. Не маги, а люди с некоторыми способностями — телекинез (умение двигать предметы мыслью), пирокинез (умение вызывать мыслью огонь) и так далее. О телекинезе говорят не одно десятилетие, может что-то в этом и есть? Вот я и подумал, а почему бы и нет, почему бы таким людям не жить и тысячу лет назад?

На этом, пожалуй, всё. Здравствуй, Франция и далёкий тринадцатый век!

Часть I Ваганты

Глава 1

Ну, здравствуй, дорогое лето!

Ты пышной зеленью одето.
Пестреют на поле цветы
Необычной красоты,

И целый день в лесу тенистом

Я внемлю птичьим пересвистам.