Дорога человека

Не стану и пытаться описывать здесь свои ощущения от второго, более контролируемого и более глубокого контакта с Предвечной Ночью. В конце концов, с момента моего первого контакта с ней я, мягко говоря, сильно изменился. И Ночь изменилась тоже… или просто я теперь различал тончайшие оттенки там, где раньше двигался ощупью? Ну, не так это и важно. Важнее, что я узнал много нового. Очень много. Хотя почти всё это знание не могло быть выражено на языках людей и других конечных существ. Кое-что нельзя было выразить даже на языках магических формул и при помощи наречия хилла – тех его огрызков, которые имелись в моём распоряжении.

И я был вынужден надстроить это наречие (а фактически – изобрести новый язык, в предках у которого, притом не самых близких, числилось наречие хилла), чтобы поступить так, как обычно поступают люди, сталкиваясь с доселе неведомым: назвать то, с чем сталкиваешься лицом к лицу. Дать чужому и чуждому имена, дабы сделать его хоть отчасти своим.

Но целью моей являлось не только и не столько самообучение. Моей целью, о которой я хорошо помнил, являлось выяснение вполне конкретного вопроса: дома ли Фартож Лахсотил – и если да, в каком качестве? Получить ответ на этот вопрос у Предвечной Ночи оказалось куда как сложно. Базис, первооснова всякой плотной и неплотной реальности, даже такой упрощённый и отдалённый от истинного положения дел, как моя Предвечная Ночь, – базис этот был слишком прост и груб, чтобы с помощью его было легко и просто исследовать "верхние" этажи реальности. Это… ну, как при анализе траекторий элементарных частиц понять, какое слово задумал человек, в голове у которого мельтешат эти самые частицы.

В теории – возможно. Угу. А вот на практике…

В конечном счёте мне помогло именно то, что Предвечная Ночь была только весьма отдалённым приближением к истинной первооснове, к той Бездне, или, если угодно, к тому Дао, из которого черпал при сотворении Пестроты Спящий. Больше чем уверен: настоящая Бездна не снизошла бы до ответов. Думаю, с её помощью даже звёзды зажигать сложно, а до более мелких объектов ей и вовсе дела нет. Предвечная Ночь существенно "дружелюбнее" и "ближе" (ну, относительно… а что в нашей жизни НЕ относительно, скажите на милость?). И я смог настроить её, а точнее, настроить себя (в погружении эта разница – "её" или "себя" – стиралась напрочь) так, чтобы сфокусировать восприятие именно на том, что требовалось. А потом передвинуть фокус своих ощущений с собственной комнаты за её пределы, в сторону дома древнего высшего.

Ментальная компонента реальности при таком подходе исчезала напрочь. Даже "этаж" витальных энергий скорее угадывался, чем воспринимался, а про ментал и прочий астрал вообще молчу. Однако элементарные энергии, даже тончайшие из них, со своей изнанки бытия я ловил и расшифровывал влёт. Я понятия не имел, о чём думает тот или иной прохожий – но зато с большой, а то и вовсе предельной точностью мог созерцать крохотные искорки электрических импульсов, летящие по паутинкам его нервов. Энцефалографы курят в коридоре. Про дефекты материальных структур вообще молчу: при некотором усилии я мог увеличить селективность восприятия так, что различал даже отдельные межатомные связи. И, между прочим, мог ими не без успеха манипулировать. Разрушить, перестроить, укрепить сверх того, что допускает естество…

Эх, кабы не поставленная задача, – с каким удовольствием я бы исследовал открывающиеся возможности! А они только в плане воплощения волновых структур открывались такие, что – ух!

Правда, различать подробности структуры материальных предметов и запоминать их – это, что называется, две большие разницы. В глубоком трансе второй слой сознания то ли исчез, то ли видоизменился до неузнаваемости… В общем, воспринять в таком состоянии я мог многое, даже очень многое – но стоило только расфокусировать восприятие, как нюансы, только что ясные и выпуклые, тут же бледнели и забывались. Похоже, тут, на изнанке бытия, само время имело какие-то непривычные характеристики…

Так – то удивляясь, то радуясь, до досадуя на собственные ограничения – добрался я и до жилища Фартожа. И сюрпризы посыпались, как из рога изобилия. Дом древнего оказался не просто шкатулкой с двойным дном, а настоящей матрёшкой из секретов, тайн, волшебства и паутины взаимосвязанных заклятий. Даже самое беглое изучение этой путаницы, позволяющее составить лишь самое общее впечатление (ибо проникнуть в нюансы им созданного мне банально не хватало опыта), внушало почтительный трепет. После экскурсии, которую устроил сам себе, я уже не сомневался: если Фартож Лахсотил уступает Сьолвэн классом, то не радикально, как молодая поросль вроде меня. Эти двое стоят друг друга! Хотя сравнивать их, конечно, почти не имеет смысла: они отличаются сильнее, чем "Ролекс" и бонсаи.