Дорога дальняя, казенный дом

Вадим вышел из машины и направился к автобусной остановке. Домой надо съездить… Жил он у родителей. Ходил пешком. Возможно, Алтынов и оставил ему кое-что из своего наследства. Но его этот вопрос волновал постольку-поскольку. Главное, чтобы руководство «Сталь-Вест» оплачивало дорогостоящее лечение Анжелы. А оно пока не отказывалось, хотя власть и переменилась. А то что у него у самого нет денег, так это не беда. Осенью восстановится в институте, будет учиться и работать. Женится на Анжеле, будет жить с ней долго и счастливо. Пусть небогато. Главное, чтобы с ней…

На остановке вышел на дорогу — глянуть, не виднеется ли вдали оранжевая «морда» маршрутного автобуса. Но увидел ослепительные даже при дневном свете фары «Мерседеса». Машина стартовала с обочины дороги, за три-четыре секунды развила большую скорость и резко затормозила возле Вадима, объехав его с правой стороны. Опустилось стекло, и он увидел лицо Олимпии.

— Ну чего стоишь? Садись!

Он вспомнил, как три года назад она забрала его с остановки, где он ждал троллейбус. Правда, тогда ночь была. И машина не чета нынешней… Три года с тех пор прошло. Всего три года. Но как будто целая вечность…

Вадим пожал плечами и сел в машину.

— Ты не думай, я не случайно к тебе подъехала, — трогаясь с места, сказала Олимпия. — Ждала тебя…

— Зачем?

— Не бойся, на шею тебе вешаться не собираюсь, — усмехнулась она.

— Я не боюсь…

— Не боишься? Даже не знаю, хорошо это или плохо…

— Чего ты от меня хочешь?

— Так, только давай ты не будешь строить из себя девственника! — поморщилась она.

Ответила, что называется, грубостью на грубость.

— Знаю, что у тебя есть Анжела, знаю, что ее любишь, — смягчилась Олимпия.

И у Вадима пропало желание грубить ей.

— Люблю.

— Что там с ней? Я слышала, что плохо…

— Ну почему же, надежда есть…

— Надежда умирает последней… Ладно, это я так, к слову… Ты почему пешком ходишь?

— Потому что машины нет.

— Как это нет? Пришел бы ко мне, поговорили бы. У Ивана в «конюшне» целая коллекция. Любую машину на выбор… Понятно, не хочешь меня видеть…

— Да нет, просто занят был, — замялся Вадим.

— Да ладно, занят… А живешь где, у родителей?

— Ну да…

— Странный ты какой-то…

— Может, мне с тобой жить? — усмехнулся он.

— Нельзя со мной. У меня траур, люди не так поймут… Но ты бы мог жить в особняке. Это же дом твоего отца…

— Спасибо, но мне бы что-нибудь попроще…

— Если попроще, тогда держи…

Олимпия протянула ему ключи. Знакомая связка…

— Квартиру, которую нам на свадьбу подарили, на тебя оформили. Она твоя без всяких вопросов…

— И у меня вопросов нет… — Вадим забрал ключи, сунул их в карман.

Глупо отказываться от своей собственной квартиры. Тем более что им с Анжелой где-то нужно жить. Квартира, которую получил ее муж, для совместного проживания никак не подходит. Максим скоро возвращается. Один или со своей Милой — это уже детали, которые касаются только его самого. Если его поставили перед выбором, не факт, что он должен был делать его в пользу подставной девки…

— Там вчера порядок наводили, — сказала Олимпия. — Я сегодня утром смотрела, все в идеале. И ты сейчас посмотришь…

Вадим не упрямился. И вместе с ней смело поднялся в квартиру, в которой он был когда-то счастлив. Порядок и в самом деле был идеальным — все блестит, все сияет. Но, в сущности, ничего здесь не изменилось. Та же мебель, та же техника — все на своих прежних местах.

— Я даже не думала отдавать тебе ключи, — в задумчивости сказала Лима. — Просто решила порядок навести, людей наняла. А сегодня приехала, так на меня такая тоска навалилась. Вспомнила, как мы здесь жили… Помнишь, как ты мне в ванную лепестков роз насыпал. Много-много лепестков… А потом на руках в спальню отнес…

— Давай не будем об этом, — стараясь сдержать поднимающийся к горлу ком, мотнул головой Вадим.

— Да я и сама не хочу об этом… Не хочу, но не могу… Вадим, а ты помнишь, как нам было хорошо?

Олимпия старалась казаться искренней в своем страстно-ностальгическом порыве. И ей это удавалось, потому что она обожала заниматься с ним сексом. И сейчас она его хотела… Но это всего лишь чувства на уровне животных инстинктов. Вадим для нее всего лишь самец. И если она хочет видеть в нем сейчас мужчину, то лишь потому, что на горизонте нет более подходящей кандидатуры. Алтынова больше нет, траур рано или поздно закончится, и она снова встанет перед выбором — с кем ей связать свою судьбу. Или нет, похоже, она определилась. Она выбрала Вадима по той же причине, по которой когда-то сбежала к нему от своего небедного любовника. По той же причине, по которой она когда-то променяла его на Алтынова…

Наученный горьким опытом, Вадим чувствовал фальшь в ее поведении. Поэтому и не позволил застать себя врасплох. Олимпия подалась к нему, хотела его обнять, но поймала пустоту. Вадим боялся сгореть в ее жарких и подсознательно желанных объятиях, поэтому ушел от них как боксер от удара.

— Вадим… — разочарованно протянула Олимпия.

— «Там олень бродит замшевый…» — отстраненно пропел он.

— Что?

— «Сопки в белом снегу…»

— Какие сопки? — она ничего не понимала.

— «Ну почему ты замужем, почему?..»