Дорога длиною в жизнь

Связавшись с Пуховым по телефону, я доложил выводы по обстановке. Из них следовало, что гитлеровцы скоро начнут отступать, что ничего другого им не остается.

Разговор с командармом происходил на исходе дня. С наступлением темноты нам стало известно, что из района Видельцы немцы отходят и переправляются через Днепр севернее железнодорожного моста у Губичей.

Мы овладели треугольником междуречья. Но, только форсировав Припять и захватив плацдарм на ее западном берегу, корпус мог считать свою задачу выполненной. Чтобы проверить готовность войск к новому наступлению, поехал в район междуречья. К переднему краю подтягивались обозы, машины. Дымили походные кухни. Разбил свои палатки медсанбат. Шла перегруппировка частей и подразделений. Недалеко от пехотинцев - огневые позиции артиллеристов. Уже оборудованы были ровики. Пушкари отдыхали, пели песню о Днепре: когда пехотинец видит, как надежно подпирают его ближние тылы, он чувствует себя спокойно, воюет уверенно.

В ночь на 27 сентября два полка 8-й стрелковой дивизии первыми форсировали Припять и на рассвете стремительной атакой овладели селами Копачи и Карпиловка. Следующей ночью Припять форсировала 148-я дивизия. После этого почти две недели части корпуса вели тяжелые бои с контратакующим противником. В этих боях мы понесли немало потерь, даже заметно сузили свой плацдарм, но удержали его и вынудили врага перейти к обороне.

Я далек от намерения касаться больших и сложных вопросов военной стратегии. Но любой офицер знает непреложное на войне правило: развивай успех там, где он обозначился и где сулит хорошие перспективы. Эту аксиому я вынужден вспомнить в связи с событиями на Днепре.

Успех в тот период явно обозначился на участках 13, 60 и 38-й армий, находившихся севернее Киева. И если бы мы тогда располагали теми значительными силами, которые, как известно, застряли южнее Киева, между высотками букринского плацдарма, то, мне кажется, нам удалось бы раньше добиться более ощутимых результатов.

Но и теми силами, что находились в нашем распоряжении, было сделано все возможное. Родина высоко и достойно оценила подвиг первых героев Днепра. Достаточно сказать, что только в нашем корпусе девяносто четыре воина были удостоены звания Героя Советского Союза. Их имена были названы в первом Указе Президиума Верховного Совета СССР о награждении солдат и офицеров, отличившихся при форсировании Днепра севернее Киева.

Газета Правда в те дни писала:

Гитлеровские разбойники не понимали, что для всего советского народа Днепр - не просто широкая и глубокая река, а река - святыня, река - колыбель нашей культуры, река - носитель народных былин и дум...

Дорого расплатились немцы за попытку овладеть берегом Волги. Не забудет гитлеровская Германия сталинградского возмездия. Началась и расплата немцев за попытку использовать Днепр для своей защиты.

От Волги к Днепру - таков бесславный путь гитлеровцев в 1943 году.

От Волги к Днепру...

Читая Указ о присвоении звания Героя Советского Союза тем, кто отличился на Днепре, я радовался не только за офицеров и генералов нашего корпуса. Выше уже говорилось, что в составе 13-й армии сражалась и бывшая 138-я дивизия, ставшая на Волге 70-й гвардейской. В Указе были названы фамилии моих дорогих соратников по Баррикадам - Беребешкина, Коноваленко, Печенюка. А рядом с ними я прочитал фамилии командиров из нашего корпуса - генерала Казаряна, полковника Гудзя, подполковников Жданова, Сташека, Шишкова, майора Сухарникова...

Но больше всего порадовало меня то, что в Указе было названо много фамилий солдат и сержантов. И, завершая рассказ о боях 15-го корпуса на трех переправах, я должен рассказать о них. О живых и мертвых. Я согласен с поэтом, который писал: Кто погиб за Днепр, будет жить в веках, коль сражался он как герой... Павшие на переправах герои заслужили право на бессмертие.

Итак, о живых и мертвых.

... В 310-м полку 8-й стрелковой дивизии служили два друга, два молодых разведчика. Одного звали Толей, другого Гаврюшей. В Указе они названы полностью: красноармеец Будник Гавриил Дмитриевич, красноармеец Жариков Анатолий Максимович. Судьба друзей интересна еще и тем, что дважды они оказались для всех нас воскресшими из мертвых: сначала на Днепре, а затем через двадцать с лишним лет после войны.

Десять разведчиков 310-го полка вызвались добровольцами на первый баркас, который темной ночью отчаливал к правому берегу Днепра. Комбат Миронов сказал старшему группы разведчиков Жарикову: Зацепитесь - начнем переправу всем батальоном.

Разведчики уже приблизились к противоположному берегу, когда случайная ракета осветила баркас и на него обрушился вражеский огонь. Гитлеровцы стали непрерывно пускать ракеты. В их ослепительном свете комбат Миронов видел, как затонул разбитый баркас, как под черной гладью реки скрылись наши солдаты. Он и доложил, что первая разведка не удалась, а десять добровольцев погибли.