Дорога длиною в жизнь

— Получите корпус Лопатина и уже пятью корпусами с приданными частями усиления будете участвовать в общей операции по окружению Кенигсберга. Но это только одна часть задачи вашей армии… — Ладонь Черняховского ребром легла на карту, рассекая Земландский полуостров. — Создайте ударную группу и прорывайтесь к морю. Гитлеровцы, как известно, большие любители колец и клиньев. Доставим им это удовольствие. Надо обойти Кенигсберг с севера, потом с запада, а частью сил прорваться к морю. Вот где, Иван Ильич, я хотел бы с вами в следующий раз встретиться. Договорились?

Нет, не у моря, не на побережье Земландского полуострова, а здесь, в маленьком городишке Жилленберге, была наша последняя встреча. Черняховский погиб 18 февраля, смертельно раненный осколком снаряда.

В минувшую войну пали на поле боя три командующих фронтами, под началом которых мне довелось воевать. Первым погиб М. П. Кирпонос, потом Н. Ф. Ватутин, а незадолго до победы — И. Д. Черняховский. Войну Иван Данилович начал на Немане в должности комдива. Как командарм прославился под Воронежем и Курском, на Днепре и за Днепром. Затем, в качестве командующего 3-м Белорусским фронтом, привел свои войска в Восточную Пруссию и начал на дальних подступах штурм Кенигсберга.

Мне выпало счастье около двух лет воевать под командованием Черняховского, близко общаться с ним.

Иван Данилович был самым молодым из командующих фронтами. Природа щедро наделила его ценными для полководца качествами — военным талантом и храбростью. Порой он бывал весьма строг, но всегда справедлив. Выдержка не изменяла ему в самой сложной обстановке. Подчиненных уважал, солдат горячо любил, и они платили ему тем же.

Дважды Герою Советского Союза генералу армии И. Д. Черняховскому был присущ тот особый дар, который позволяет военачальнику ощущать пульс быстротечного боя и, предугадывая его ход, принимать смелые до дерзости, но всегда обоснованные решения.

Погиб Иван Данилович в расцвете лет. Но его короткая жизнь была на редкость яркой, прекрасной. Хочется верить, что об этом самобытном военачальнике и обаятельном человеке будут еще написаны книги…

Иногда и показания неприятеля дают весьма впечатляющую картину обстановки на фронте. Вот почему я почти полностью привожу письменное показание Рихтера, сдавшегося в плен в городке Каймене: «Прорвав укрепления на Дайме, русские танки и пехота оказались в нашем тылу. Оставаться на старом рубеже бессмысленно, и я получил приказ на отвод своей группы к новому рубежу. Отойти решил ночью. Но это был не организованный отход, а паническое бегство. Когда наступил рассвет, я убедился, что растерял почти всех солдат. Они разбрелись по лесам и фольваркам. Указанный нам рубеж уже был занят русскими, и тогда я решил с остатками своей группы податься в населенный пункт, где на карте был обозначен командный пункт нашего полка. Увы, его там не оказалось. И никто не знал, где он.

А на дорогах творилось что-то невообразимое. Войска перемешались, гражданские повозки с беженцами застопорили движение военных машин. Какой-то истеричный полковник приказал нам занять оборону. За ночь окопались, но утром соседний батальон, не предупредив нас, отошел, оголив мой фланг. Я повел своих солдат к Каймену, а там уже были русские. Из Каймена бежали наши военные и гражданские, а за ними вдогонку мчались русские танки. Когда русские автоматчики, спрыгнув с танков, направились к нам, я поднял руки вверх и приказал своим солдатам поступить так же…