Дорога длиною в жизнь

Чтобы избежать ненужного кровопролития, я требую от вас: в течение 24 часов сложить оружие, прекратить сопротивление и сдаться в плен.

Всем генералам, офицерам и солдатам, которые прекратят сопротивление, гарантируются: жизнь, достаточное питание и возвращение на родину после войны.

Всем раненым и больным будет немедленно оказана медицинская помощь.

Я обещаю всем сдавшимся достойное солдат обращение.

Мирным жителям будет разрешено вернуться в свои города и села, к мирному труду.

Эти условия одинаково действительны для соединений, полков, подразделений, групп и одиночек.

Если мое требование сдаться не будет выполнено в срок 24 часа, вы рискуете быть уничтоженными.

Немецкие солдаты и офицеры! Если ваше командование не примет мой ультиматум, действуйте самостоятельно. Спасайте свою жизнь. Сдавайтесь в плен.

24 часа по московскому времени.

11 апреля 1945 года.

У врага — сутки на размышление.

Я воспользовался короткой передышкой, чтобы сопоставить и сравнить то, что напрашивалось на сравнение.

Прошло немногим более двух лет с того дня, когда на площади Павших борцов в Сталинграде мы праздновали нашу победу — полный разгром и пленение армии Паулюса. Более ста дней гитлеровское командование пыталось овладеть Сталинградом, безжалостно разрушая авиацией и артиллерией открытый город, менее всего напоминавший крепость.

Не было там ни фортов, ни инженерных сооружений. В крепость, которая не сдается, город превратили солдаты, герои битвы на Волге. А город-крепость Кенигсберг за три дня рухнул под нашими ударами.

Уже после войны довелось мне познакомиться с директивой № 45, имевшей гриф «Сов. секретно. Только для командования». Датированная июлем 1942 года, она была подписана Адольфом Гитлером в его ставке «вольфсшанце». Директива определяла задачи двух групп немецких армий — «А» и «Б» на южном фронте. Тогда бесноватый не сомневался, что возьмет Сталинград, и в четвертом параграфе своей директивы уже определил задачи группы армий «Б» после овладения Сталинградом. Вот что там сказано: «Вслед за этим (ударом на Сталинград. — И. Л.) танковые и моторизованные войска должны нанести удар вдоль Волги с задачей выйти к Астрахани и парализовать также движение по главному руслу Волги. Эти операции группы армий Б получают кодированное название „Фишрейер“».

«Фишрейер, — объясняет старая немецкая энциклопедия, — особого рода хищная цапля, питающаяся лягушками и рыбой. Глотает их жадно». Что же, по фюреру и код. А чем этот «Фишрейер» обернулся, мы уже знаем…

Истекли сутки. Гитлеровцы не приняли наш ультиматум, и мы получили приказ: «На Фишхаузен!»

Разгорелся бой на полное уничтожение живой силы и техники противника.

Не забыть нам этого дня — 16 апреля 1945 года.

Солнечно и безветренно. Буйно шествует по земле весна, и пахнет близким морем.

Видимость отличная. Мы наблюдаем, как далеко-далеко справа от нас вспыхнула одна ракета, за нею другая, третья… И вот уже все небо над горизонтом расцвечено огнями фейерверка.

Что случилось? Звоню командиру 94-го стрелкового корпуса генерал-майору И. И. Попову, и он мне сообщает, что ракеты взлетают над войсками 5-й армии Крылова. Звоню Крылову:

— Николай Иванович, что у вас творится?

— А то, Иван Ильич, творится, что войну закончили. Мои солдаты у моря салютуют, чего и вам желаю…

День на исходе. В полночь мощным артиллерийским налетом начали мы штурм города Фишхаузен и до рассвета овладели им.

Не вышло у Гитлера с «Фишрейером», зато мы — в Фишхаузене!

Утром у городского причала подошел ко мне гвардии старшина Николай Трофимов — тот самый, что воевал в Сталинграде и в Восточной Пруссии. Это он, прочитав письмо Александры Полещук, угнанной немцами из родного села, торопил своих солдат: «Шире шаг! Кто станет на нашем пути — сотрем!»

Старшина, как полагается, козырнул, глубоко вздохнул, сказал:

— Дошли, товарищ генерал. Дальше некуда… — И тут же полюбопытствовал: — А может, на Берлин?