Дорога доблести

— Теперь последует опровержение, контрапункт и задом-на-перед. Мне моя бабушка нравится, я её даже люблю, насколько это позволяет моя черствая натура, и я почитаю её целиком, включая её хитроумную душу… и я убью тебя и кого угодно другого, которые встанут на её пути или сделают её несчастной. Все это лишь частично потому, что она отбросила на меня тень собственного «я» и позволила понимать себя. И если она избежит кинжала убийцы, взрыва бомбы или яда, она войдет в историю как «Великая». Но ты говорил о её «огромных жертвах»? Чушь! Ей нравится быть Её Мудростью, то есть той осью, вокруг которой вращаются все миры. И в то, что она готова отказаться от этого ради тебя или даже пятидесяти ещё лучших, я тоже не поверю. Опять же она тут не солгала, раз, как ты передавал, она сказала «если», зная что за тридцать лет или за двадцать пять многое может произойти и среди этих грядущих событий наиболее вероятно то, что ты так долго не выдержишь. Уловка, конечно.

Но это лишь последний из фокусов, которые она с тобой проделала. Она обманывала тебя с той минуты, когда ты впервые увидел её и даже задолго до этого. Она обманывала тебя всеми возможными способами, заставляла тебя клевать горох вместе с шелухой, то расточая тебе хвалы, какие ты заглатывал с наслаждением, то выпуская из тебя пар, когда ты что-то начинал подозревать, и загоняла тебя обратно в намеченную линию поведения, возвращая к запланированной для тебя судьбе — и все это так, чтобы ты постоянно был доволен. Стар никогда не стесняла себя в выборе методов, она одновременно обманула бы и Пресвятую Деву и вступила бы в союз с самим Сатаной, если бы это было нужно для осуществления её целей.

О, тебе, конечно, заплатили — и заплатили очень щедро, — она никогда не мелочится. Но теперь пришло время узнать, что ты был обманут. Заметь, я её не критикую, я ей аплодирую, и я ей помогал… за исключением одного деликатного момента, когда я вдруг сжалился над невинной жертвой. Но ты был уже так околдован, что не пожелал услышать, даже если бы к тебе взывал святой. Я на какое-то время сильно расстроился, представляя, как ты идешь к омерзительной гибели с широко раскрытыми невинными глазами. Однако она оказалась хитрее меня, да и всегда была хитрее.

И ещё! Мне она нравится. Я чту её. Я восхищаюсь ею. Я даже немного люблю её. Люблю всю целиком, не только её светлые стороны, а даже её нравственную нечистоплотность, которая делает её такой несгибаемой, какой может быть только закаленная сталь. Ну, а как вы, сэр? Каковы твои чувства к ней, когда ты знаешь, что она обманывала тебя, знаешь, какова она есть?

Я все ещё сидел в кресле. Возле меня стоял стакан с выпивкой, до которого я не дотронулся за весь этот долгий монолог. Я взял стакан и встал: «За величайшую шлюховатую бабу всех Двадцати Вселенных!»

Руфо перескочил через стол и схватил свой стакан.

— Вот так и говори — громко да почаще! И даже ей — она такое любит. Да благословит её Бог, если он существует, и да хранит он её. Мы уже никогда не встретим равной ей, вот ведь какая жалость! А ведь такие требуются дюжинами!

Мы опрокинули стаканы и разбили их об пол. Руфо достал новые, наполнил их, уселся в своем кресле поудобнее и сказал:

— Ну, а теперь выпьем, как следует, и посидим. Рассказывал ли я тебе о времени моего…

— Рассказывал. Руфо, я хочу больше знать об этом жульничестве.

— О каком?

— Понимаешь, я многое теперь вижу иначе. Взять хотя бы наш первый полет.

Руфо всего передернуло.

— А вот этого не надо!

— Тогда я не задумывался. Но ведь, если Стар могла лететь, то, значит, мы могли прекраснейшим образом миновать Игли, Рогатых Призраков, болото и не тратить зря время у Джоко…

— Разве зря?

— Я имею в виду — для её цели. А также не иметь дела с крысами, свиньями и даже с драконами. Просто полететь от первых Врат до вторых. Верно?

Он покачал головой:

— Неверно!

— Не понимаю.

— Если сделать допущение, что Стар могла осуществить столь дальний перелет, что, надеюсь, мне никогда не придется проверять, она, конечно, имела возможность доставить нас к нужным Вратам. Но что, в таком случае, было бы с тобой? С перенесенным сразу из Ниццы в Карт-Хокеш? Кинулся бы ты вперед и стал бы драться как росомаха, как было на самом деле? Или сказал бы: «Мисс, вы сделали ошибочку. Где тут выход из этого паноптикума?..» Нет, нет, я серьезно.

— Не думаю, что я запросил бы пардону.

— Да, но победил бы ты без этого? Оказался ли бы ты в том состоянии боевой готовности, которое требовалось для победы?

— Понятно. Эти первые раунды были вроде тренировки в условиях, максимально приближенных к боевым. Было ли это первой частью обмана? Может быть, был применен ещё и гипноз, чтобы получить нужный настрой? Она ведь в этом деле эксперт, видит Бог! Может быть, вообще не было никаких опасностей, пока мы не достигли Чёрной Башни?

Руфо снова передернуло.