Дорога домой

Она успела увидеть стоявшие вдоль бортов мотоциклы — потом брезент опустился, и в кузове стало темно, как в преисподней.

Они ехали весь день, сделав лишь несколько коротких остановок. Днем, после очередного толчка машины, Лесли не выдержала и обмочилась — теперь к пропитавшему здесь все запаху бензина прибавился и «аромат» мочи, дышать в кузове стало вообще невозможно.

Лежа на боку, она, как могла, шевелила ступнями и пальцами, дергала плечами и сгибала ноги в коленях — если у нее появится шанс сбежать, нельзя, чтобы в этот момент ее подвело собственное тело! Устав, отдыхала, пару раз даже забылась неглубоким сном, но, придя в себя, переворачивалась на другой бок и снова начинала «гимнастику».

Черт возьми, как же ее угораздило так влипнуть?!

Теперь, задним числом, Лесли понимала, что парни, скорее всего, заметили ее еще на опушке и, забежав вперед, устроили засаду, а шуршащие листья помешали ей распознать их шаги. Да, не зря она то и дело оглядывалась… И зря не взяла с собой никого из собак — их бы листья с толку не сбили, своим острым чутьем они распознают человека за сотни ярдов.

Бедняги, они до сих пор ждут ее! Привыкли, что иногда хозяйка отсутствует и сутки, и больше — и уверены, что она вот-вот вернется.

Что с ними теперь будет? Как они переживут без нее зиму?

— Фу-у! — брезгливо выдохнул кто-то из парней, когда грузовик остановился и они откинули закрывавший сзади кузов брезент.

— Логан, ты что, вообще? Она же нам всю машину провоняла! — возмущенно добавил другой.

Лесли, не открывая глаз, жадно вдыхала проникший снаружи свежий воздух — после царившего в кузове зловония это было наслаждением. Даже мучившие ее жажда и головная боль отступили ненадолго на второй план.

— Ты собираешься ее в таком виде к Хефе вести? — голос Юло она узнала. — Ему это может не понравиться.

— Не бзди! — хохотнул Логан. — Завтра у Пекоса остановимся — искупаем ее. А пока пусть в штаны ссыт, стерва! Ладно, давайте, берем!

Ее вытащили из кузова и, подхватив с двух сторон под мышки, поволокли по земле. Она висела кулем, даже не пытаясь шевельнуться, и открыла глаза, лишь когда, снова привязав к связанным рукам покрышку, ее усадили на колючий гравий.

— Ага, живая, — удовлетворенно сказал Логан.

— Пить дайте… — простонала Лесли.

На этот раз он не удостоил ее даже ответом — повернулся и направился к грузовику. Остальные мужчины потянулись следом.

Пока они разводили костер, Лесли сползла на бок и, дотянувшись губами до земли, ухватила небольшой плоский камешек. Это хорошо помогало от жажды.

Снова садиться не стала — так и осталась лежать на боку, перекатывая во рту камешек и глядя на сидевших вокруг костра парней. На сей раз они не стали варить мясо — ели его с сухарями, смачно хрустя ими и запивая все это ячменным кофе.

От разносившегося вокруг запаха кофе у нее засосало под ложечкой, она закрыла глаза и открыла их, лишь услышав:

— Эй, Юло, ты чего?

— Да хочу эту стерву на подветренную сторону перевести. А то воняет так, что кусок поперек горла становится, — подойдя к ней, с раздражением объяснил тот.

Церемониться не стал — потянул вверх покрышку, заставив Лесли выпрямиться на связанных ногах, и, обхватив ее за живот, потащил волоком. Через десяток ярдов усадил на землю, наклонился, пристраивая покрышку вокруг очередного валуна, и вдруг еле слышно шепнул:

— Пей! — Лесли в первый момент не поверила своим ушам, но горлышко висевшей у него на поясе фляги и впрямь оказалось возле самых ее губ. — Быстро, пока никто не видит.

Она успела сделать несколько жадных глотков, прежде чем Юло выпрямился и как ни в чем не бывало пошел к костру.

До моста через Пекос они добрались, когда солнце уже перевалило за полдень. Парни вытащили Лесли из кузова, спустились к реке и бросили ее на заросшем травой берегу. Упав на землю, они слабо застонала, всем своим видом демонстрируя полнейшее бессилие.

Она в самом деле ослабела, хотя и не до такой степени, как стремилась показать. Но эта остановка была ее последней и единственной возможностью вырваться — из услышанных обрывков разговоров Лесли знала, что до Логова осталось всего часа три пути, а потому к моменту купания должна была выглядеть как можно более беззащитной и беспомощной.

Покамест парни занимались своими делами — раздевшись догола, шумно и долго плескались в воде, после чего развели костерок, нагрели воду и принялись старательно бриться.

Старательность эта объяснялась просто: парням изо всех сил хотелось заслужить одобрение Хефе. Судя по тому, с каким уважением они отзывались о своем вожаке, в банде он был царем и богом, и сегодня, привезя ему столь ценную добычу, как Лесли (эх, знать бы еще, почему она так важна для них!), они не хотели испортить впечатление собственным расхлябанным видом: Хефе любил, чтобы его «солдаты» выглядели аккуратными.

— Эй, Бони, займись-ка стервой! — Логан наконец вспомнил и о ней.

Боунз босиком, в одних штанах развалился на траве у костерка — младшему и по возрасту, и по рангу, брить ему было пока особо нечего.

— А чего с ней делать-то? — отозвался он.