Дорога домой

Нда. Гефрайтеру действительно не повезло. Очередь из автомата прошла поперёк груди и вообще было непонятно, почему он ещё жив. Я вызвал по рации Гошу и приказал ехать на базу. После этого, по-хозяйски покопавшись в вещах пленных, мы сделали себе кофе и уселись слушать. Выяснилось, что перед нами сидит оберлейтенант Георг Гринвальд, командир десантного взвода, высадившийся здесь, чтобы взять под контроль эту базу. В ходе боя всё пошло не так. По разведданным базу охранять должен был взвод охраны из солдат срочников. А когда высадились, оказалось, что здесь рота контрактников. Не только у нас в армии бардак. Даже на душе теплее стало. С ходу вступили в бой и увязли как муха в смоле. В результате, конечно, победили, но вот какой ценой? Командир без подразделения и с умирающим солдатом на руках. Связь пропала. Ни до кого из своих по рации докричаться не удалось. Несколько раз на открытой волне он ловил панические крики о том, что всё уничтожено. Причём на разных языках. Подумав над этим фактом, он пришёл к выводу что война привела к поражению всех. И вот сейчас он сидит здесь и не знает, что делать. А русский он хорошо знает, потому что происходит из русских немцев, уехавших в девяностых из России. Он даже в русской школе успел поучиться. И что теперь с ним делать? На улице раздался рёв мотора. Игорь вышел встречать наш БТР, а мы задумались. Дела, как говорится. В комнату ввалились Гоша с Михалычем и с любопытством уставились на Георга. Ну да, врага вот так близко мы все видим впервые. Да и враг ли он сейчас? Как-то не внушает он агрессии. Этакий потерянный человек, с разбитыми иллюзиями на фоне среднероссийской действительности.

— Вы ведь меня не расстреляете? — с надеждой спросил он, заглядывая нам в глаза.

— Да кому ты нужен! — ответил я. — Скажи мне, Георг, тебя по-русски Гошей зовут, что ли?

— Нет. Юра.

— Ну и хорошо. Хоть путаницы не будет. А то у нас уже один Гоша есть. А что ты дальше делать собираешься?

— Не знаю. У меня ничего не осталось. Куда идти? К кому? Был бы я у себя, другое дело. А у вас… Я вот сидел и боялся, что сейчас прибегут русские мужэики с вилами и топорами и зарубят меня. А вы куда направляетесь? Где у вас часть?

— Нет у нас части. Гражданские мы. Домой едем. А это всё от плохих людей, которых уж очень много стало попадаться, — я кивнул на нашу экипировку.

— А можно с вами?

Ого! Где бы ещё китайца и американца найти? Вот бы интернационал получился! Я посмотрел на товарищей. Дима неуверенно пожал плечами, Игорь кивнул, Михалыч неопределённо хмыкнул, а Гоша утвердительно замотал головой:

— А где вероятность, что ты нас на ближайшем ночлеге не вырежешь?

— Я что, самоубийца? Мне одному не выжить. А с вами у меня шанс есть. Тем более, что война, скорее всего кончилась и мы больше не враги. Я вам пригожусь, так как много чего умею. Меня ведь учили диверсионной деятельности.

— Ну, хорошо, диверсант. С нами поедешь. И смотри, у нас единоначалие. Все выполняют приказы командира.

— В бундесвере хорошо учат подчиняться и уважать требования командира.

— Вот это хорошо. Тем более, что я и по званию повыше тебя буду. Майор, как никак.

— Есть, герр майор! — только что не щёлкнул каблуками немец.

— Расслабься. Мы не на плацу. Давай знакомится. Меня Виктор зовут. Это Гоша, вот Михалыч, а там Дима и Игорь. Зовём друг друга по именам, так что тянуться не надо. И все друг с другом на «ты». Понял?

— Понял.

— Ну и хорошо. Как там твой гефрайтер?

Георг наклонился над раненным, прислушался, потом вдруг скривился и всхлипнул:

— Он умер.

— Ну, значит, отмучался. Хоронить его будешь?

— Да тут всех бы похоронить. А как это сделать? Так что не буду.

— Ну, тогда все пошли обследовать базу. Надо бы себе где-то ночлег подобрать.

4

Ночлег нашли на самом отшибе, подальше от трупов. Небольшой домик, видимо какого-то начальника, стоял на самой опушке, практически за территорией базы, так что запах сюда не долетал. Жильё оказалось уютным, с залом, спальней с широкой кроватью, маленькой кухонькой, ватерклозетом и настоящей ванной. Электричество было, и мы первым делом включили аристон. Вымыться хотелось всем. Пост установили в башенке БТРа, и я расписал смены. Первым сразу же послали в караул Гошу. Михалыч захлопотал у плиты, а мы расселись на диване и креслах в зале. Димка дотянулся до пульта и попытался включить телевизор. Экран загорелся и весело зарябил. Не показывал ни один канал. Георг достал свою рацию, довольно мощную, величиной с небольшой дипломат, растянул по ковру на стене антенну и включил автоскан. Из динамиков послышалось шипение, прерываемое, когда сканер перескакивал с волны на волну. Несколько раз сквозь хрипы пробивались далёкие голоса, но разобрать даже, на каком языке они говорят, не получалось. И вдруг, когда мы уже хотели прекратить безнадёжный поиск, шипение стихло:

— … разведчиков через шлюзовую камеру, — донёсся до нас обрывок чьего-то разговора.

— Приём! — закричал я в микрофон. — Кто на волне!

— Это ещё кто! Откуда волну знаешь?