Дорога домой

Некстати вспомнилось присловье: «Когда придёт беда, Первые вернутся». Когда-то давно это было обещанием, потом – пророчеством, потом превратилось всего лишь в оборот речи. Но в тот момент, когда доклад генетиков лёг на стол перед Гейнцем, эти слова прозвучали совсем иначе. Впрочем… Впрочем, любое невнятное пророчество можно трактовать по-разному. И из этого выходило – если следовать букве, а не духу, – что сначала должна прийти беда, а потом вернуться Первые. Но разве беда уже не на пороге?..

Гейнц сказал Отто, что у них есть время, и объективно говоря, оно было, но чувство, что надо спешить, не оставляло. Судя по всему, чужаки уже давно обосновались в Диких мирах, и вопрос, когда они начали проникать в системы ТС и насколько активно. А раз никто этого не знает, то… времени у них мало.

Может быть, всё-таки привлечь Терру? Сообщить в МУКБОП? Гейнц уже не раз возвращался к этой мысли, но и сейчас отбросил её практически без колебаний. Да, потом и его, и Базиля ждёт тяжёлый разговор с Петроморте, но лучше так, чем на данном этапе включать в разработку Терру с её тяжеловесной бюрократией и согласованием всего и вся. Сначала они проверят сами. Так будет быстрее и проще.

Единственная привязка, которая у них имеется – Нова-17. И есть девочка, который не нужен повод, чтобы туда вернуться: это её родной мир. Ладно, не родной, но она там выросла, она там жила. Она удачно устроилась, она капитан наёмников, и никто не мешает ей слетать домой, чтобы навестить друзей или свести счёты. А что экипаж – Чёрные Драконы, никому знать не обязательно. И уж тем более о том, что капитан – Чёрный со способностями «супера».

Правда, оставалась одна мелочь, но у него есть минимум сутки, чтобы решить проблему. Первых Чёрных Драконов изменил Марс. В их потомках способности пробуждали родители, причём в том возрасте, когда детишки только-только начинали ходить. Насколько знал Гейнц, никто и никогда не инициировал взрослого со «спящими» способностями Чёрного. И надо признать: пока он понятия не имел, как подступиться к этой задаче.

Но хотя бы на ближайшее время ясно, что делать.

– Ганс?

– На связи, товарищ Гейнц.

– Зайди ко мне. На завтра есть новые вводные.

Инге Сонел

Я проснулась посреди ночи. Тим уютно и надёжно посапывал рядом, его рука лежала поперёк моей груди, а я совершенно не помнила, как оказалась дома. То, что произошло в кабинете у директора КБМ, стало чем-то отстранённым и далёким, словно вовсе и не со мной случилось. Но как я сюда-то попала? Я помнила, как плакала, вцепившись в Тима, а потом? Этот доктор меня что, отключил?

Я лежала, слушала, как дышит Тим, и пыталась понять: что теперь? Я узнала правду – и что? Что мне с ней делать? Зачем она мне, такая правда? Ну, да, тот cabron, который надо мной издевался, мне не родной отец, и что? Мне легче от этого должно стать, jolín?! Что мне вообще теперь делать, как жить дальше? На чём строить жизнь, если всё, что было до этого – ложь?

Но хотя бы одно я теперь точно знала: зачем лоа привели меня сюда. Пётр Иванович рассказал, кто мои родители, там, где росли цветы Эрзули. Это не могло быть простым совпадением. И понятно, почему именно эти лоа. Иначе и быть не могло. Путь, Смерть, Любовь. Они открыли мне правду обо мне, о том, что я – их дитя. И они ждут от меня служения. Но какого? Как можно принадлежать Жизни и Смерти одновременно? Если только пройти по Пути между ними…

Путь – это ещё и Долг. Я что-то должна сделать. Но что? Должна же быть какая-то цель!

Бонита учила, что мамбо никогда не спрашивает лоа: «За что?» Мамбо говорит: «Зачем? Для чего? Вот это испытание, что оно должно мне дать?» Но я не видела ответа. И думать о Боните мне не хотелось. Если бы я могла, я вообще забыла бы о своём прошлом, стёрла бы всё, и начала сначала. Как Тим.

Я поняла, что снова мне не уснуть. Потихоньку, чтобы не разбудить, вылезла из-под руки Тима и на цыпочках ушла на кухню. Кофе пить посреди ночи – плохой план, но может, что более подходящее найду? Я полезла шариться по полкам. Почему-то вдруг это оказалось очень важным – проверить, что там лежит. Главное, ничего не уронить и ничем не загрохотать, чтобы Тим не проснулся. Чай, кофе, какая-то непонятная штука, по виду похожая на чай, но на пакете почему-то надпись «улун молочный»… О! Какао! Вот это здорово: какао я всего несколько раз пила, но помню, что оно тёплое и сладкое. Знать бы ещё, как его готовить…

На пакетике нашлась инструкция, в холодильнике – молоко, а в шкафчике – сахар. Я достала подходящую кастрюльку-ковшик на длинной ручке, тщательно всё отмерила и поставила вариться. В этом было что-то очень правильное, настоящее – сварить какао. Чувствовать босыми ногами пол, вдыхать запах горячего молока, прислушиваться, не проснулся ли твой мужчина в соседней комнате…