Дорога домой

Тошка волновался, однако его волнение улетучилось с первыми аккордами песни. Он представил быстрые ручейки, прозрачные сосульки, его любимые качели «Лодочки» в родном городе…

«В юном месяце апреле

В старом парке тает снег…»

Новый преподаватель превосходно чувствовал поющего. И петь было легко. Как-то сам собой его голос стал особенно звонким и чистым: Тошка пел, наслаждаясь и радуясь тому, что, кажется, нашел единомышленника…

Прозвучали последние аккорды. Антон не сводил глаз с Максима Сергеевича, Максим Сергеевич – с Антона. И в его глазах не было раздражения – они были тёплыми и добрыми.

- Спасибо… - сказал учитель. И тут же заулыбался ребятам. - А сейчас, как в анекдоте: «А вас, Штирлиц, я попрошу остаться…». Ого, как много сразу стало любопытных! - рассмеялся он в ответ на удивленные возгласы.

- Садитесь, - сказал он Антону. - Дело в том, что давно у меня живёт идея создать у вас в интернате музыкальный кружок… Поэтому, кто хочет научиться играть на фортепиано, петь или просто с пользой отдохнуть – милости просим. Будете стараться – будем петь вместе. Будете очень стараться – будем вместе выступать… Вот так.

Нужно ли говорить, что после занятия Антон подошёл к нему? Максим Сергеевич внимательно посмотрел на него и видимо прочёл в его глазах то, что Антон не мог выразить словами: восхищение, мечту, ожидание, потому как ни о чём не спрашивая, учитель заиграл быструю, лёгкую, временами тревожную, временами - нежную удивительную мелодию. Тошка смотрел на его худые пальцы: они так легко бегали по клавишам, и душа его пела, она двигалась вместе с мелодией.

Музыка теребила воспоминания, музыка манила в бесконечность, ту бесконечность, которую мы называем вселенной человеческой души или глубинами нашего сознания. Конечно, Тошка ещё ничего не ведал об этих глубинах, но чувствовал внутри что-то такое, что не мог объяснить: он трепетал вместе с музыкой. Пока ещё не догадываясь, что вместе с ней приоткрывается ему неведомый доселе мир самого себя: мир памяти, надежд, мир ожиданий, мир радостных открытий и поступков, мир мечты… И вот она кончилась, эта удивительная мелодия, и Тошка шёпотом спросил:

- Это что?

- Это Шопен…

Он вздохнул:

- Здорово…

… И понеслись чудесные в его жизни дни – дни музыки. После школы и обеда Тошка бежал в кабинет и оставался там до полдника, а иногда засиживался и до ужина. Время становилось медленным, словно весь мир ждал, пока Тошка научится играть.

Конечно, были и ошибки, но он очень хотел научиться, он интуитивно чувствовал гармоничные сочетания звуков, а Максим Сергеевич был терпелив и спокойно поправлял его. Когда бы не заходил Антон в кабинет, тот всегда встречал его с улыбкой, отрывался от книг, и говорил свое любимое: «Ну-с, начнем?». Однажды, когда он в очередной раз по просьбе Тошки сыграл полюбившегося ему Шопена, Тошка спросил:

- А вы пианист, да?

Максим Сергеевич рассмеялся своим раскатистым басом. Без насмешки, по-доброму так.

- Я - врач. Я же у вас здесь работаю…

К началу весны набралось несколько ребят, желающих научиться петь. Человек пять девочек и три мальчика. Почти всё свободное от работы время проводил с ними Максим Сергеевич, обучая их тому, что он умел сам. На занятиях было интересно, уютно, и никто не смеялся друг над другом… Может быть, потому что все были из разных групп, а, может быть, потому что Максиму Сергеевичу просто нравилось заниматься с детьми.

Они готовились к выступлению, хотели участвовать в конкурсе юных талантов, который проводился каждый год, и на который съезжались ребята из разных школ области. Но всё кончилось неожиданно: в конце марта Максим Сергеевич уехал. Уехал далеко, на Алтай, помогать сестре, которая осталась с тремя маленькими сыновьями – у неё заболел муж…

Прощаясь, он крепко, по-отцовски обнимал ребят и говорил им:

- Растите… Живите… Пусть у вас в душе всегда будет музыка. Не забывайте наши занятия… Когда вам будет грустно – слушайте классику: слушайте Моцарта, Шопена, Бетховена, Чайковского… Не смейтесь, это – вечное… Позже поймете, а пока – слушайте… Найдётся время – я обязательно постараюсь приехать навестить вас.

Прощаясь с Тошкой, он крепко пожал ему руку и сказал:

- Держись, сынок. В жизни много трудностей, но, после них мы становимся сильнее…

… - Вот так, - закончил свой рассказ Антон, - хороший был учитель… Хотя почему был? Он ведь жив, только уехал… Просто он у нас в интернате был один, кто нормально относился к ребятам…

Славка помолчал. А потом спросил:

- А он не вернулся?

- Нет, по крайней мере, пока я там был, он не приезжал…

- А что стало с ансамблем?

Антон грустно сказал:

- Ну что стало… Что бывает с ансамблями, когда у них нет хорошего руководителя?

Славка вздохнул:

- Жаль… Антон, а сколько ты получается жил в интернате?

- Я? Почти год…

… Они привели его в это сумрачное здание после солнечного моря, в августе… Тогда он не переставал радоваться, что родители уже давно не ссорятся и всё хотел, чтобы подольше это не кончалось. Но десять дней отпуска прошли очень быстро. А с ними закончилась и прежняя жизнь.