Дорога домой

– Да, сейчас люди если и приходят в лес, то или за том чтобы набраться там своего злого пойла, или чтобы оставить там кого то, кто уже не нужен. Сколько мы повидали здесь за последние сто лет. Даже нам иногда становится страшно, от того, что люди вытворяют. Раньше в лесу даже слово плохое сказать боялись, знали – накажут. И мы наказывали. Люди жили с природой вместе, а не пытались её подчинить себе, думая, что человек над ней стоит. Мы были справедливы. Если людям было плохо неурожай, или они болели – мы помогали, если они творили бесчинства – жестоко наказывали, и все знали, что мы по совести живём, и хочешь не хочешь, нужно думать прежде чем сказать или сделать. А потом пришёл новый бог, с юга. И стали люди нас с ним мешать, и такой чепухи намололи что вовек не разобрать теперь где желток, а где белок. Тот сказал им что нельзя делать, но если сделаете, я вас прощу. А людям только дай слабину, вмиг на спину заберутся. Подкупил своим всепрощением тот южный бог людей и стали они в наших рощах строить свои часовни, чтобы люди забыли нас, но по памяти на наши места всё равно ходили, кланялись южному пришлому. Вот и имеем сейчас, то что имеем. Мы ушли вглубь, где до нас и люди то не доходят, а если доходят, то мы их забираем себе, чтобы они не мучились. Мир людей стал страшен даже нам. Лоухи пришла сюда недавно. Девка смышлёная, ворожила так, что мужики собственные шапки жевали от страха. Стали люди слушать о южном боге, а он, говорят, сказал, что все наши силы – колдовство, а сами мы – ведьмы и нечистые и гнать нас надо в шею. Вот и решили поджечь дом вместе с ней, с Лоухи. А она девка норовистая, огонь её не тронул, вышла на крыльцо, и вся деревня запылала…

– И ещё как запылала… – подхватила вошедшая в дом Лоухи. – Все горели, ни одна собака паршивая в живых не осталась, все ушли в Хийтолу, сама лично руку приложила, – с мрачным удовлетворением говорила девица, складывая принесённое в корзине бельё в сундук. Айно слушала с таким интересом, что даже не смотрела что руки делают. А руки у неё сами собой перечистили все грибы и уже взялись за лук. Она на секунду глянула в кухню и увидела, как Яромир с остервенением месит тесто. Он делал это так, как будто пытался открутить кому-то голову. На лице у девушки невольно появилась улыбка. Она взглянула на Вамматар, которая смотрела в ту же сторону и заметила и на её суровом лице едва заметную улыбочку, они встретились глазами и поняли мысли друг друга. Тем временем Лоухи продолжала:

– С Суоятар люди хотели поступить гораздо хуже, чем со мной… – говорила она, подбрасывая в печь дров. – Её решили забить камнями и утопить в болоте. Раньше нас не боялись, к нам относились с почтением, и мы помогали, когда нас просили. А потом, когда пришёл этот незваный, стали нас бояться. Вот и решили избавиться от нас…

–Вот только это невозможно, – Продолжила Вамматар. – Это как если бы человек испугался собственного сердца и захотел бы вырвать его из себя. Мы часть этого мира, а люди в нём живут. Нас нельзя убить, – при этих словах Лоухи странно улыбнулась, глядя на Яромира, видимо вспоминая какие-то обстоятельства. Яромир закончил с тестом и пришёл за стол к Айно и Суоятар.

Старушка смотрела в окно, на деревню, в которой кипела жизнь, люди ходили, говорили друг с другом, ездили телеги с сеном и дровами, детвора гоняла кур по разбитым колеям дороги.

– Всё изменилось…Люди думают, что весь этот мир для них…и животные, и лес, и земля. Но они очень сильно ошибаются. И идут в ту сторону из которой назад уже пути нет. Однажды им придётся стереть то, что они делали последние сто лет и писать всё заново. Я чувствую в тебе страх – старушка неожиданно подняла цепкие глаза на Айно. Та сначала растерялась, но потом вздохнула.

– Так и есть. Но это пришло только сейчас. Я была рождена в прекрасном месте. Там не было ни боли, ни страха, ни ненависти и самое главное, там не было насилия. Никакого. даже над твоей волей. У людей всё складывается, чаще всего, не так как им бы хотелось. Законы, которые действуют на жизни людей им не известны таким образом они на самом деле не очень много решают здесь. Их свободная воля – это иллюзия. А в моём мире таких законов нет. Там всё было свято, нерушимо и при этом гармонично с нами соединялось. Мы могли делиться своими чувствами и ощущениями через прикосновение. Мы всегда знали кто, что чувствует. Мы даже и подумать не могли о том, чтобы…нет, – Айно попыталась представить, как кто–то из её братьев и сестёр пытается обмануть кого-то и это вышло в её голове нелепым и совершенно невозможным.