Дорога домой

– Вот и подумай, дорогой ты мой перестроечный генерал, защитник демократии, много ли окажется нонешних людей, готовых вот прямо сейчас, буквально завтра, вложить свои денежки не в отдых в Турции или Черногории, приобретение плазменной панели или нового импортного авто, на которые собирал, допустим, год, а в эти самые межзвездные перелеты? Так ли уж многие с поросячьим визгом променяют вполне осязаемые земные блага на мифическую «романтику дальнего Космоса»? Многие ли поднимут свою жирную задницу с мягонького и такого уютного диванчика? Не-а, Саш! Они так и останутся на этом самом диванчике, хоть и станут сутками напролет со всем жаром обсуждать происходящее в телевизионных реалити-шоу или сетевых форумах. «Дом-130 – найди свою любовь на Альфе Центавра», ага? Пусть трындят с экипажем дальнего колониального транспорта «Земля-10» на канале… Понял? Время романтических парней и девчонок в ветровках, энцефалитках и с потрепанной гитарой за спиной безвозвратно прошло, Сашок. И зеленое море тайги под крылом самолета вкупе с поездками за туманом и запахом тайги – тоже. Мы – общество тотального потребления, как бы ты ни был против. Да ты и не будешь против… Общество стандартных развлечений, безопасного секса и одноразовой посуды, которую не нужно мыть. Нет, не лично мы с тобой, а все мы; почти все, мать его, Человечество! Там, в сытой и просвещенной Европе и за океаном, еще хуже, сам прекрасно знаешь. Ну, за редким исключением, конечно. Про нашу родную коррупцию и отсутствие в нынешнем обществе адекватной идеологии я и вовсе молчу. Это, как моя дочурка годах в восьмидесятых говорила, и ежу понятно.

– Твою мать… – растерянно и совершенно искренне выматерился Кулькин. – А ведь ты прав!

– Наливай, – верно истолковал реплику Ершов. – Впрочем, может быть, все не столь и фатально. Просто нужно сначала хорошенько подумать. И Алекс нам в этом поможет. Гхм… очень на это, честно говоря, надеюсь.

И решительно ткнул пальцем в кнопку включения компьютера. Пошарил взглядом по совершенно пустой поверхности стола, единственным украшением которого был его собственный распотрошенный мобильный телефон:

– Слушай, старый друг, а куда это я в приступе спонтанной паранойи батарейку от мобилы-то запихнул?..

ИНТЕРЛЮДИЯ (Африка)

Южная Африка, начало 80-х годов

…Под ногами снова захрустела сожженная палящим африканским солнцем трава буша. Кулькин невольно встряхнул в полусне головой, но память властно напомнила о Южной Африке двадцати с лишним летней давности. Пусть это было далеко и давно и сокрыто от подавляющего большинства ныне живущих кучей подписок о неразглашении, но в памяти почему-то всегда всплывал именно этот эпизод. И сегодня именно такой день… ну, то есть ночь – ночь воспоминаний…

…Старший лейтенант был зол и не скрывал этого даже от самого себя. Лежа в колючем кустарнике возле небольшой речушки Санд, он во весь голос (мысленно, разумеется) крыл самыми грубыми словами своего немаленького матерного лексикона как всех штабистов вкупе, так и капитана Сашку Ершова в отдельности. Кулькин отчего-то был абсолютно уверен, что и план операции «Новогодняя гроза», и позывной «Калмык» придумал этот… очень умный человек. И ведь само дело-то плевое, всего-то взорвать мост и смыться. Но, как известно, у разработчиков спецопераций все отчего-то делается через известное на Руси место.

Вот и их диверсионная группа, оставив в десяти километрах машину с проводником, совершенно случайно напоролась в буше на усиленный двумя английскими бэтээрами патруль, хрен знает что здесь делающий в это время и кого именно разыскивающий. Поскольку о том, чтобы разойтись миром, речь не шла, пришлось принять бой. В результате чего оба броневика благополучно сгорели вместе с экипажами, да и количество атаковавших уменьшилось ровно на сто процентов. Помножили на ноль, ага… вот только и численность группы сократилась ровно вчетверо. Поскольку четверо советских спецназовцев против двух десятков недурно подготовленных южноафриканских коммандос – не слишком оптимистичный расклад.

Справились, конечно, вот только на завершающий отрезок маршрута в итоге вышел лишь один из них, а именно он, старший лейтенант Кулькин. Еще одному выжившему, своему раненному в живот заместителю, Александр оставил пистолет с одной обоймой и две гранаты – в том, что Колька «Турок» в плен не сдастся, он нисколько не сомневался. Да и жить ему оставалось максимум полчаса, несмотря даже на вколотый Кулькиным шприц-тюбик с обезболивающим: осколок рассек ему брюшную стенку, вывалив наружу кишечник, уже облепленный вездесущими мухами. Наверное, гуманнее было б добить товарища самому, но рука, несмотря на специнструктаж, не поднялась. Впрочем, старлей не прошел и полусотни метров, как за спиной сухо щелкнул пистолетный выстрел…