Дорога домой.

Вот так и в жизни-тяжело вздохнула Алина-семья без любви-замок на песке, дунет ветер и всё развалится.

Она выплеснула жидкость в раковину и с силой швырнула стакан в стену. Толстое стекло ударилось о кафельные плитки и разлетелось на мелкие осколки.

Ну и пусть! Ничуть не жалко ни стакан, ни стену, на которой теперь появилась белёсая отметина…Гори оно всё!…Себя жаль…

Бледно-розовые цветочки на кафеле стали расплываться перед глазами. Алина поняла что плачет, но как бы видела себя со стороны. Плачущая женщина у окна, на полу осколки.

Вот так же вдребезги разбилась и моя семейная жизнь сегодня-подумала она.

По её волосам пробежал лёгкий ветерок, оставив ощущение прикосновения.

Как ангел крылышком-всхлипнула Алина, спросила:-Ты здесь, хранитель мой?

Ответа не было. Лишь вспомнились строчки из Библии: "Блаженны плачущие, ибо они утешатся. Блаженны ищущие правды ибо они насытятся".

Алина поднялась, собрала на совок осколки, выбросила их в мусорное ведро, пошла в комнату. Было ещё светло, но очень хотелось спать.

* * *

Её разбудил птичий гомон за окном. Ворковали голуби, прохаживаясь по жестяному козырьку балкона. Слышно было как их острые коготки царапают жесть. Где-то далеко выводила руладу горлица. На настенных часах начало седьмого. Утро.

Саша! -испугалась она. Вскочила, выбежала в коридор. Увидев его кроссовки, расслабилась, размякла. Тихо вошла в бывшую детскую. Сын спал на животе, раскинув руки. Край простыни свисал до пола.

Лентяй. Никогда не расстелит постель как следует. Спит сладко- жалко будить. Наверное опять пришёл домой поздно ночью. Но запаха перегара в комнате нет.

Она поцеловала сына в заросший мелкими кудряшками затылок…и только потом удивилась: её голова была лёгкой, тело послушным. От вчерашнего болезненного состояния не осталось и следа.

Она присела на узкий диванчик, на котором спала собака. Смешно торчал из пасти красный лоскуток языка. Алина тронула его пальцем. Язык исчез, но собака не проснулась.

Как хорошо, что вчера она поняла главное: жизнь без любви прозябание, а не жизнь. И как хорошо, что она не опустилась до банальных упрёков мужу: "Как ты мог?! Я отдала тебе лучшие годы!". Эти избитые фразы так и вертелись на языке. Она поступила иначе: проникла вглубь своей души и вывезла оттуда целый воз залежавшихся обид и теперь утром у неё такое светлое настроение, какое и на Пасху не всегда бывает.

А то что было вчера здорово смахивает на исповедь! Исповедуясь человек не тычет пальчиком в другого: " Это он сбил меня с пути истинного". Исповедуясь, человек раскаивается в собственных ошибках.

Теперь так очевидно: тяга Стаса к общению вне дома-попытка убежать от семейной скуки, которую Алина считала "тихим, семейным счастьем". Острой жалостью к мужу защемило сердце. Впервые за столько лет она в ссоре с ним поставила себя на его место и попыталась понять…И теперь нужно сделать самое главное: простить. Решено! Она отпустила мужа к другой на словах -отпустит его и в своих мыслях.

Звонкой трелью залился домашний телефон. Звонила сестра:

–Не спишь?

–Давно не сплю.

–И я проснулась и о тебе думаю. Как чувствуешь себя?

–Нормально.

–Давление меряла?

–Нет ещё. Но уверена -мерять не зачем.

–А ты всё таки померяй…Давай поедем в Топловский монастырь.

–Сейчас?

–Нет, конечно. Потом. Выберем день.

–А что там?

–Святые места. Купели. Я же рассказывала тебе в прошлом году о том как мы ездили туда. Смоешь с себя негатив. Вдруг тебя сглазили? Или та, красотка, порчу на тебя наслала. А что если она Стаса приворожила?

Алина улыбнулась. Захотелось рассказать сестре о вчерашнем. И объяснить, что ни в порчу, ни в сглаз она больше верить не будет. Господь в очередной раз протянул ей вчера невидимую руку помощи. Впрочем, разговор не короткий. Лучше потом, при встрече.

–Ну чего молчишь?-спросила сестра.

–Едем.

–На следующей неделе.

–И Сашу возьмём с собой.

–Тогда и Яну тоже, чтобы не скучал.

Сестра отключилась. Алина положила трубку и вдруг вспомнила сегодняшний сон. Это был даже не сон, а так: привидилось что -то в момент пробуждения. Это была змея, выползающая из своей старой, больной кожи.

* * *

Выбраться в монастырь удалось не скоро. Закончился август, по-летнему тёплый сентябрь сменился почти таким же октябрём, когда они наконец-то забрались в автобус, едущий в глубь крымского полуострова. Сестры сели рядом. Сперва молчали, прибитые ранним утренним подъёмом. Потом дремали. Глянув в окно, Алина поняла, что позади большая часть пути – дорогу обступил лес. Сказочно красивый, как на картине. Золотом горели деревца орешника. Над ними возвышались ещё зелёные кроны более высоких деревьев. Но ярче всех полыхал красками кустарник, чьи листья будто вобрали в себя всю палитру тёплых красок: от светло-жёлтого до багряно красного. Алина почувствовав, что сестра зашевелилась, проронила:

–Красивый куст.

–Это скумпия,-глянула сестра в окно.-Его ещё называют "рай-деревом" или "деревом красивой смерти"…Странное название.