Дорога домой.

Неужели брак и в самом деле тиски?! Или он становится таковым где двое не любят друг друга?! Стас не ограничивал её свободы, не устраивал сцен ревности, не спрашивал куда деваются деньги. И всё равно давление существовало. Тиски фальши…

И если раньше она считала, что такая демократичность с его стороны от доброты, от мягкости характера, то теперь точно знала – она от равнодушия.

Вспомнился их последний разговор в то утро, когда он вернулся. Она сказала: "Я отпустила тебя к другой женщине без злобы, по доброму и обратно не звала, ты вернулся сам и снова продолжаешь врать, снова хочешь успеть и туда, и сюда. Но я стала другой и жить так больше не хочу. А путь, который ты выбрал, тупиковый и рано или поздно на тебя посыпятся камни. Ты их уже собрал на Небе." "-Небось не завалят-усмехнулся муж."

Откинув одеяло, Алина села. Ногами нащупала тапочки.

Как можно было так долго жить с этим самовлюблённым бараном?!– подумала она. Должно быть я спала живя…Или жила спящей.

Она поднялась и не включая свет ни в комнате, ни в коридоре пробралась на кухню. Прикрыла за собой дверь. Щёлкнула выключателем. Поставила чайник на огонь.

Потом юркнула в ванную. Такое, почти беззвучное перемещение по квартире имело свой смысл. Хозяйка квартиры и её трое-мал, мала, меньше-детей ещё спали. Не стоит нарываться на скандал. Квартиру в Москве найти не просто, особенно не дорогую. Почти месяц Алина названивала уехавшей в Москву сестре, которая искала ей здесь комнату. И только ближе к концу ноября нашлось что-то подходящее.

Алина выключила газ, заварила чай, сделала пару глотков, глянула в темноту за окном. На фасаде соседнего дома светились два окна на первом этаже и на четвёртом. Они светились так каждое утро. Скоро засветится то что с краю, на втором. Градусник, прикреплённый к раме показывал минус девятнадцать.

Алина зябко передёрнула плечами. Сегодня ещё холодней чем вчера. На ветках ели за окном сидела, нахохлившись, ворона. Чёрная бусинка её глаза то подёргивалась серой плёнкой века, то снова открывалась.

–На ель ворона взгромоздясь, позавтракать уж было собралась,– шопотом продикламировала Алина. Открыла крышку небольшой кастрюльки.

Завтракать в такую рань совсем не хотелось. Но в завтраке тоже был свой смысл. До работы добираться, по-хорошему, минут сорок. Силы нужны уже сейчас. А там, на месте, она может выпить чайку с коллегами по работе.

Так уговаривала себя Алина проглатывая почти не жуя слипшуюся в комок овсянку.

Аванс задерживали и приходилось сидеть на вынужденной диете. Но во всём неприятном, которое теперь с ней иногда случалось, она находила свои плюсы. Вот и сейчас подумалось, что джинсы, в которые она еле втискивалась дома, здесь стали надеваться молнееносно. Сколько диет было перепробавано ею раньше, памятуя: "растолстеешь-разлюблю". Всё тщетно, не худелось-хоть плачь. А здесь прошло чуть больше месяца и тело потеряло почти все жировые накопления.

Алина глянула на настенные часы. Обе стрелки выравнились в ровную вертикаль. Шесть часов-время выходить, а она ещё не одета! Ринувшись в комнату, быстро натянула на себя тёплые колготки, джинсы, свитер. Вспомнив о температуре за окном, стянула со стула шерстяную кофточку. Но, как нарочно, от неё оторвалась пуговица и закатилась под диван. Искать, а тем более пришивать её не было времени-в учереждении, где Алина работала, опоздания не допускались. Даже на пять минут.

В коридоре глянула на себя в зеркало и вдруг вспомнила: " Сто одёжек и все без застёжек- кто это?".

Она ещё раз осмотрела своё потолстевшее отображение в зеркале, подумала: "Кто?!"…Капуста!

На вешалке, среди шубок и дублёнок, нашла своё кожаное пальто. В который раз пожалела, что отправляясь на север, не взяла с собой полушубок. Сшитый то ли из волчьего, то ли из собачьего меха он хорошо бы защитил её от морозного воздуха. Кожанное пальто, только по вороту и манжетам украшенное чернобуркой, для московской зимы явно не годилось. Не спасала даже меховая подстёжка.

Мягко захлопнув дверь, Алина спустилась вниз. Ледяной воздух улицы обжёг лёгкие. Нос и подбородок мгновенно занемели. Пальто стало жёстким. Его негнущиеся полы били по коленкам. Скрип снега под её сапогами эхом разносился по двору.

"Хруп-хруп"-будто шагаешь по битому стеклу.

Как обманчива тишина московского утра-думала Алина. Пройдёт пару часов и загудят, зашумят машины, почти сплошным потоком двигаясь по дороге; заснуют толпы спешаших куда-то людей.

Сперва по приезду Алину ошеломили шум, гам, людская суета, но прошло немного времени и она так же торопливо стала бежать по своим делам, подчиняясь столичному ритму.

На пешеходном переходе притормозила пропуская её, поседевшая от инея, иномарка. Плавно опустилось тёмное стекло. В окне показалось лицо.

–Подвезти, дэвушка?– спросило оно.

–Отвяжись,-буркнула Алина и мелкими шажками, чтобы не подскользнуться, направилась к остановке. Услышала как за спиной резко взвизгнули, а потом зашуршали по ледяной корке шины.