Дорога домой

Оптимист и балагур Бургас, его первый зам. Почти сверстники и, как выяснилось уже на борту три рейса назад, оба заканчивали Верганскую академию гражданского флота примерно в одни и те же годы. Тем не менее дружбы как-то не сложилось, скорее, те самые хрестоматийные «товарищеские отношения». Трижды вместе отмечали «закрытие крайнего рейса», отмечали вполне душевно, не жалея ни спиртного, ни кредитов, однако к полуночи Олгмар отправлялся домой, к семье, а Бургас до утра зависал по ночным клубам, благо Компания всегда выплачивала вознаграждение ровно за сутки до официальной даты прибытия и сдачи груза. С другой стороны, семьи нет, чему удивляться? Оптимистичен, порой даже слишком; иногда его шутки начинали откровенно доставать. Особых проблем с ним, в принципе, быть не должно. Вот разве только одно… Из всего экипажа он единственный коренной терранец, родившийся в стране, до Всеобщего Объединения называвшейся Североамериканским Союзом. Алекс сказал, что местная великая держава – один из главных конкурентов России – называется Соединенные Штаты Америки. Не возникнет ли у Бургаса свое мнение по поводу решения искина помочь именно России? Да нет, вряд ли. Бургас всегда свое мнение высказывал, даже когда его и не было, а тут – промолчал. Правда, старпом всегда кичился своим происхождением. Не то чтобы его можно было назвать националистом – национализм здесь вообще ни при чем, Североамериканский Союз всегда населяли люди самых разных национальностей, но вот этакая нотка превосходства – превосходства «истинных терранцев» над родившимися на колонизированных планетах, и североамериканцев – над остальными терранцами, – присутствовала в его заявлениях довольно часто. Особенно когда старпом пребывал в определенной стадии подпития: в таких случаях он никогда не упускал возможности напомнить, кто он и откуда. Отчасти именно поэтому, отметив очередной удачный рейс, Олгмар и торопился домой, стараясь побыстрее распрощаться со старпомом. Да нет, ерунда, наверняка это ему просто кажется. Никогда до серьезных стычек по этому поводу у них не доходило, да и опять же – Бургас ничего не возразил и на этот раз. Так что вряд ли это имеет хоть какое-то значение.

Астронавигатор Алексин. С этим сложнее, поскольку он его не слишком хорошо знает лично. Тридцать девять лет, разведен и больше, похоже, не собирается вешать на себя ярмо семейной жизни. Детей, как и у Бургаса, нет. Но и по девочкам особо не бегает. Нет, с ориентацией все в порядке, спецы из отдела отбора персонала крюинговой компании[3] свой хлеб не зря зарабатывают. Просто такой человек. В прошлом – боевой пилот-истребитель, однако узнал капитан об этом абсолютно случайно, поскольку в личном деле на этот счет не оказалось ни строчки. Сам же навигатор любых разговоров о прошлой службе и участии в боевых действиях категорически избегал, если же собеседники начинали надоедать с расспросами – либо молча вставал и уходил из кабака, или напивался вдрызг. Как ни странно, он даже с Каприсом на эту тему ни разу не общался, по крайней мере прилюдно. Весельчак, склонный к периодическим депрессиям, снимаемым исключительно крепким алкоголем. Не запойный, нет, просто любит выпить. Или все еще любит ту, с которой разошелся пять лет назад, еще до зачисления в экипаж. С этим проблем определенно не предвидится, главное, чтобы не прознал про имеющийся на борту спирт.

Судовой механик Каприс. Кстати, совершенно идиотское определение для специальности двадцать третьего века. Можно подумать, он когда-либо ходил по техническим ярусам рудовоза в промасленном комбинезоне и с инструментальным ящиком в руках! Просто «механик» в современном понимании и в данном конкретном случае означает «специалист широкого профиля», от электрика и наладчика гиперпространственных приводов до оператора бортового реактора. В общем, неплохая такая специальность, оплачиваемая немногим ниже капитанской должности.