Дорога домой

Ворона, наверное, умная птица?
В народе считают, что так.
Зачем ей тогда на помойках кормиться?
Неужто, народ наш дурак?

Жила бы в лесу, иль охотилась в поле,

И там продолжала свой род,
Гнездилась в чащобах на волюшке-воле,
Вершила свободный полёт.
Пила б из ручья, не из лужицы грязной,
Клевала бы мясо и кровь …
Но нет, она в мусоре безобразном
Находит еду и любовь!

Быть может, что в этом вороньем стремленье

И скрыта воронья судьба?
Возможно, помоечное назначенье
Альтернатива труда?

Вообще, если пристально так приглядеться —

– мы все на помойках живём.
И сколько нам в жизни своей не вертеться —
Объедки едим под столом!

Кладбище Востряково

Здесь в марте в небе синева,
И день такой морозный, ясный.
Здесь тишина, к чему слова?
Слова – пусты, ну а порой опасны.

Укрыл могилы чистый, белый снег,

На нём гвоздики и горят лампадки.
Упокоением закончен бег,
Теперь все здесь, внутри одной оградки.

Я здесь своих родимых навестил,

Как уже много лет их навещаю.
Повспоминал, конечно погрустил,
И помечтал. Я здесь всегда мечтаю …

Шмыгнула белка, спряталась в ветвях,

Подглядывая своим хитрым глазом
И шишку обронила, второпях,
Но, правда, подхватила её сразу.

Давно пора уйти – не ухожу,

Над головою сосны закачались,
А я стою и всё гляжу, гляжу …
Ну, всё. Пошёл … Я с вами не прощаюсь.

Гроза

Что-то в предутренне– сером
Болью опять застонало,
Мяло, кружило, вертело,
Стаскивало одеяло.

Что-то мерещилось смутно,

Веки слипались, дрожа…
В моё промозглое утро
С неба свалилась гроза.

И в непроснувшемся мире,

Словно кому-то назло
В старой московской квартире
Капли омыли окно.

Дождь начинал все сильнее,

Он уж шумит и ревёт,
Валом идёт сквозь аллеи,
Мощными струями льёт!

Утро! Блаженное утро!

Дождик по крышам стучит,
Свежеет… и я уж как будто
Водой дождевою умыт!

Доктор Айболит