Дорога домой

  - Историю о том, как неопытный крестьянин сразился с целым кораблем пиратов, вооруженный только своей честью? - Гэбриэл скривился. - О да, листал.

  Во взгляде короля появилось удивление.

  - Значит, ты умеешь читать?

  Удивление Эдвина было понятным, простолюдины, как правило, не владели грамотой, это считалось привилегией знати, а на отпрыска знатного семейства Гэбриэл явно не походил.

  - И писать, если вам это интересно, на четырех языках, - усмехнулся Гэбриэл. - Но мне, кажется, вы пригласили меня не за этим.

  Король нахмурился и смерил его взглядом из-под опущенных бровей.

  Гэбриэл вел себя дерзко и прекрасно отдавал себе в этом отчет. Но то, что король позволял ему так себя вести, говорило только о том, что Эдвин в отчаянии, и его дело значит для него очень много.

  Король нервничал, Гэбриэл чувствовал и это. Нет, на лице Эдвина не дрогнул ни один мускул, он не теребил руками мантию, не бегал глазами по помещению, даже зрачки не увеличились - потрясающее самообладание. Но атмосфера волнения прямо-таки царила в комнате.

  - Мое дело достаточно важное, - начал король, - и я жду того, что вы сохраните в секрете тот факт, что я когда-либо обращался к вам.

  - Естественно, - кивнул Гэбриэл. Уж кого-кого, но болтливым его назвать было нельзя. - В этом можете не сомневаться. Не выдам даже под пыткой.

  Эдвин нахмурился:

  - Это шутка?

  - Нет, - Гэбриэл улыбнулся, предлагая королю самому домыслить все детали. Да, у палача в Беонтии улыбаться не хотелось... Он чуть было не поежился при воспоминании об этом, но Гэбриэл следил за своим поведением не хуже короля. Что толку вспоминать былое? Новое дело обещало стать гораздо интереснее.

  - Как ни странно, я вам верю, - произнес Эдвин, не спуская с собеседника глаз. - Дело вот в чем. На меня было произведено покушение, я был на волосок от смерти, один из стражников спас меня ценою своей жизни. Потом его брат рассказал мне, что у него был сын, от которого он когда-то отказался, а теперь пытался найти, но не успел. И я пообещал найти сына своего спасителя и обеспечить его всем...

  Король говорил и говорил. О доблести, о чести, о благородстве, о том, что отыскать несчастного мальчика, это его долг. Только Гэбриэл ясно видел, что вся эта история - ложь. Ну, не вся, конечно, сын действительно пропал, но вот только чей сын?

  История звучала вполне правдоподобно, да не совсем. Честь честью и долг долгом, но никогда бы король не бросился вытаскивать из петли осужденного ради сына своего охранника. Никогда.

  - Вы, правда, хотите, чтобы я взялся за это дело? - впервые по-настоящему серьезно спросил Гэбриэл.

  - Конечно, - кивнул Эдвин, а вот кивок получился уже не таким спокойным, нервы короля не выдерживали.

  - Тогда не лгите, - прямо сказал Гэбриэл. - Охранник, его брат, сын... Слишком много выдуманных лиц. Я никогда не возьмусь за дело, если от меня утаивается информация.

  - Да как ты смеешь? - прошипел король, глаза потемнели, кулаки сжались.

  - Смею, - отрезал Гэбриэл, внимательно следя за реакцией Эдвина, если король стерпит и это, то никаких сомнений не останется, и тогда можно без колебаний заключить, кто в этой истории, чей сын.

  - Да я тебя на виселицу... - вот только реальной угрозы в голосе короля не было, что подтвердило все подозрения Гэбриэла.

  - Можете, - спокойно отозвался он. - Только не станете. Вам больше не к кому обратиться, это очевидно. И то, что вы нервничаете и заинтересованы лично, также видно невооруженным взглядом. Я хочу вам помочь, но работать с ложью я не умею и не стану, - Эдвин молчал, загнанный в ловушку. - Это ведь ваш сын? Незаконнорожденный, разумеется.

  - Где у меня гарантии, что это не станет достоянием общественности? - сдался король.

  - Мое слово, - просто ответил Гэбриэл. Жаль, что он не может привести пример из Беонтии. Тогда беонтийский король разыскивал свою юношескую любовь, а в стране начинался переворот, и Гэбриэл попал к противникам короля, которые уж очень хотели узнать дворцовые тайны. Но слово есть слово. Сломанная в двух местах рука долго заживала, но Гэбриэл так и не раскрыл то, что обещал сохранить в секрете. Увы, рассказать об этом Эдвину он не мог. - У вас есть только мое слово, но оно стоит немало. Для меня. Я могу раскрыть правду тем, кто будет мне нужен во время поиска, но, уверяю, ненадежные люди ничего не узнают.

  - Значит, без гарантий, - задумчиво произнес король.

  - Вам придется либо довериться полностью, либо смириться, что ваш сын где-то далеко. Это ваша проблема и ваш выбор.

  Эдвин фыркнул. В его взгляде появилось раздражение.

  - Мальчик, - скептически поинтересовался он, - тебе лет-то сколько, что ты так в себе уверен?

  К этому вопросу Гэбриэл был готов. Его всегда спрашивали о возрасте, будто от этого зависят умственные способности или умение.

  И ответил он привычно:

  - Тридцать, - король Алаиды казался человеком наблюдательным, и лет тридцать пять уже бы не прошли.

  Однако не прошли и эти.

  - Я согласен на доверие, - заявил Эдвин, - но на обоюдное. Я же не слепой. Ты гораздо младше.