Как добиралась до селения, соседнего с базой, – отдельная история. Как снимала комнату у хозяйки – тоже. Хозяйка, узнав, что Лара приехала за мужем, от денег отказалась. И исправно приносила местные новости. Кого нашли, куда отправили, где можно поговорить со спасенными. Это с теми, кто в хорошем состоянии, а были ведь и те, кого сразу в больницу.
Лара металась между больницей и гостиницей, куда временно поселили спасенных. Саши среди них не было.
Она держалась, пока брела вдоль дороги до дома. А потом остановилась посреди пустоты и снега и закричала во всю силу легких, опустилась в снег. Так ее хозяйка и нашла в снегу, подняла и медленно под руку довела до дома:
– Ну что ты, милая, найдут твоего мужа, обязательно найдут.
А по местному ТВ эксперт демонстрировал свои научные знания.
Слушать невозможно. Лара лежала в кровати и не хотела двигаться. Наступило безразличие. Ни есть, ни пить, ни спать… листала в телефоне до одурения фотографии, увеличивала кадры с Сашей.
Вот они на дне рождения Игоря, а вот в парке Горького – Катя катается на роликах, а вот зимой на Красной площади на рождественской ярмарке, и глаза смеются.
Она смотрела в эти глаза и не могла насмотреться.
Он не мог их оставить. Ведь не мог же?
Что она Кате скажет?
Как она вообще… без него?
Поисковые работы подходили к концу. Сказали, что с учетом прошедшего времени и непрекращающегося снегопада вряд ли найдут кого-то еще. Правда, одну женщину выкопали прямо из снега, обмороженную, но живую.
Завтра, скорее всего, последний день поисков.
Связь здесь не ловит. Для того чтобы сделать звонок, надо идти на пригорок к школе. Лара ходила туда каждый час. Результат тот же.
Оставалось стоять у окна, смотреть, как темнеет за окном, и ждать возвращения спасателей.
Хозяйка, деловая круглолицая старушка с живыми темными глазами и седыми, забранными в крохотный пучок волосами, суетилась у плиты, пекла сырники.
– Там в клуб новых привезли. Голодные, наверное. Надо им теплых носков еще поднести. У меня много, я вяжу их круглый год. Все ж подспорье.
– Я помогу.
Лара упаковывала теплые вещи, хозяйка – еду. Потом они пошли к клубу. До него было недалеко, но ветер, метель… и темно. А снег летит в глаза, слепит, мешает идти.
В клубе тоже связь ловит. Оттуда позвонить можно. И Игорь снова, как и утром, скажет, что Саша на связь не выходил. Но… вдруг?!
Народу в клубе было много. Последние спасенные – им тут же оказывалась первая помощь, спасатели, волонтеры, которые в этот вечер уже точно не доберутся до своих домов, останутся здесь. Лара пробиралась через всю эту толпу, кому-то предлагала чай из термоса, кому-то сухие шерстяные носки, чтобы согреться, кому-то мазь от обморожения. За те три дня, что она провела здесь, это стало уже привычкой. А сердце билось бешено. На телефоне ни одного пропущенного. С Игорем тоже никто не связывался.
Неужели это конец?
Голова кружилась, и ноги становились ватными.
Это может произойти с кем угодно, но не с Сашей.
Не с ним.
Не с ними.
Она дошла до стены и уперлась в нее ладонью, закрыв глаза. Дышать. Стоять. Не падать.
И никаких сигарет. Она ведь загадала: пока не курит – он жив.
– Лара?
Послышалось…
– Лара…Что ты здесь делаешь?
Медленно, будто через силу открыла глаза и повернула голову на голос. Родной голос. А вот увидеть лицо не удалось, потому что оно расплылось. И откуда-то издалека свой чужой голос:
– Развестись приехала.
Ноги все-таки подвели и держать перестали. Она бы упала, но…
– Ненавижу тебя, – выдохнула, повиснув на его руках. – Как ты мог нас оставить?
Потом выяснилось, что их дом во время схода лавины не задело, повезло. Но требовались помощники и мужская сила для поисковых работ.
– Я не мог все бросить и уехать, – объяснял Саша. – Я остался помогать.
– А телефон? – кричала Лара и била его кулаками в грудь. – Ты позвонить мог?