Дорога яви (СИ)

 - Неужели так просто? - Вслух удивилась она. Состояние прострации, напавшее на девушку после битвы со щитовниками, все никак не отпускало ее.

 - А кто сказал, что просто? - Геос, сидя по другую сторону костра, с аппетитом обгладывал крылышко зажаренной на огне птахи. - Многие люди отдавали души за то, чтобы получить то, что досталось вам сегодня.

 - За что? - переспросила Кира.

 - За мою кровь.

 - Я не просила.

 - Я знаю. Я же сам предложил.

 - И что теперь? Я должна тебе душу?

 - Нет. Я же сам предложил. Ты вообще меня слушаешь?

Кира кивнула - стараюсь, мол.

 - Геос. Давай не будем ничего рассказывать Келе. Не хочу, чтобы она испугалась.

 - Нам придется ей рассказать, Кира.

 - Почему?

 - Потому что это не может обойтись без последствий.

 - Что именно?

 - Кира. - Голос Геоса вдруг стал очень серьезным. - Вы пили мою кровь, которую я отдал вам добровольно. Это повлияет на вашу дальнейшую жизнь. Пока еще не знаю, как, но повлияет обязательно. Такое не проходит бесследно.

 - Почему? - спросила Кира. Казалось, в ней просыпался интерес к разговору. В самом деле, даже если ты побывал на краю гибели, но выжил, надо же когда-нибудь приходить в себя.

Геос отбросил косточку в кусты.

 - Я поначалу думал, что вы просто выделываетесь, - заявил он. - Но, похоже, вы и в самом деле до сих пор не понимаете, с кем связались.

 - По началу я тоже думала, что ты выделываешься, - парировала Кира. - Но ты, похоже, не понимаешь, где оказался. Кем бы ты ни был, о людях ты мало что знаешь. Кстати, кто ты такой и откуда взялся? Может, уже расскажешь?

Геос медленно перевел дыхание.

 - Ты знаешь о том, что живешь в яви?

 - Ну...  - Кира пожала плечами. - Это же само собой разумеется. Только наш мир так никто не называет. В этом как-то нет необходимости. Ничего другого все равно ведь нет.

 - То есть, об изнанке ты ничего не знаешь.

 - Нет.

Геос шумно вздохнул. Что-то ему подсказывало, что ночь будет долгой.

 - Подождем, пока проснется Кела, - сказал он. - А пока ты расскажешь мне о мире, в котором ты живешь, - Геос подался вперед: - Расскажи мне о яви, Кира.

* * *

Келе снилось, что она просыпается. Сумрак, в котором дрейфовало ее сознание, уплывая куда-то в сторону и вверх, отступал, подпуская к ней привычные очертания реальности. Открыв глаза внутри своего сна, Кела посмотрела вверх. Там, над прорехами в крыше, клубилась и колыхалась темнота, плотная и почти ощутимая: казалось, протяни руку - можно ее погладить. Изнанка крыши при этом выглядела серой и какой-то мельтешащей, словно ее покрывали тысячи крохотных насекомых. Стены избушки были такими же, разве что контуры их были прочерчены гораздо лучше... И тут Кела поняла, что она видит все четыре стены комнаты одновременно. Видит она и ветку рябины, которая просовывается в окно за ее головой. Листья на ветке синего цвета, они еле заметно подрагивают в сумраке. А вот ствол дерева и сама ветка темно-фиолетовые... Да, ствол дерева Кела тоже видит, хотя он за стеной! И не только эту рябину, Кела видит и другие деревья, которые растут вокруг. Только видит она их странно: деревья не заслоняют друг друга, хотя растут одно за другим - не говоря уже о том, что все это за бревенчатыми стенками домика! И если б одни деревья...

Кела видела весь лес. Целиком! Животных, птиц, лягушек в оврагах и у притихших ручьев, червей под землей, жучков в коре деревьев, муравьев, закрывавших на ночь входики в свои замки из иголок и мелких веточек... Все это двигалось, мельтешило, копошилось - жило своей тайной слаженной жизнью. Кела с непривычной, необычайной даже для нее ясностью слышала, как пульсирует лес. Все, что было вокруг, было будто бы внутри ее головы, и стоило ей только потянуться мыслью к чему-нибудь - вон к тому серебристо-голубому мотыльку, опустившемуся на белый ночной веток, - как это что-то оказывалось рядом, перед глазами. Можно было рассмотреть все в деталях - так четко, как она и днем-то не видела. Вот усики и черные глазки, вот чешуйки на лапках, вот крошечные капельки воды на ворсинках, которыми покрыто тельце...

В то же время Кела словно сама была этим мотыльком, робко ощупывающим сердцевинку цветка тонким хоботком. Без рук было непривычно. Еле ощутимый для человека ночной ветерок буквально сносил с лепестков - приходилось сжимать крылья и цепляться крепче. Но белый - кстати, совсем не белый, а зеленовато-сияющий цветок был таким аппетитным! Вдруг порыв ветра все-таки сорвал мотылька с цветка, бросил в сумрак - и тут же на него налетела быстрая, почти бесшумная тень. Крохотное тельце хрустнуло в клюве птички, поймавшей незадачливую добычу. Боли не было - только яркая и далекая вспышка, словно на другом краю вселенной взорвалась звезда, и в следующую секунду Кела почувствовала, как разливается по маленькому легкому телу птицы, как вживается в нее. Подумать только - птица прекрасно видела в темноте, а ее быстрым ловким полетом управляли едва ощутимые повороты перьев!..