Дорога яви (СИ)

Парень снова ударил по струнам, в харчевне задребезжала простенькая танцевальная мелодия. Девушка стояла растерянная. Оглянулась, посмотрела на харчевника - нет, ему не было до происходящего никакого дела. Ровным счетом никакого.

Гостям тем временем надоело ждать, пока девушка на что-то решиться. Бородач выхватил лютню из рук молодчика, стиснул гриф - менестрелька была готова поклясться, что дерево хрустнуло под его пальцами, - и потребовал:

 - Пляши!

В харчевне вдруг стало очень тихо. Девушка в упор смотрела на бородача, и видела, что ухмылка еще не сошла с его губ, но глаза уже наливались кровью. Это значило, что она ошиблась: нет, как девушка она их не интересует. Поначалу, может, когда были потрезвее, - да. Но не сейчас. Сейчас хочется только посмеяться. Обидеть. Унизить. Что ж...

Сама виновата. Впредь будет умнее.

Выдавив из себя глуповатую улыбку, менестрелька робко вильнула бедрами. Тут же раздались нестройные хлопки в ладоши, одобрительные крики... и голос, перекрывший это все:

 - Прекратите!

Гомон не сразу, но замолк. Посетители харчевни уставились на того, кто осмелился прервать веселье. Менестрелька тоже поискала его глазами, нашла... И едва не закусила губы от досады.

О таком моменте она мечтала всю сознательную часть своей пока еще не длинной, семнадцатилетней жизни. Вот чтобы так, не важно где и при каких обстоятельствах, но именно так: ее обижают, а в самый последний момент появляется хорошенький благородный юноша и... Но нет же! За менестрельку вступилась единственная девушка среди посетителей харчевни.

Невысокая сухопарая блондинка (стрижка короткая, неровная, волосы выгоревшие) стояла у дальней стены и потягивала пиво из глиняной кружки. Одета девушка была как наемница: в тунику неопределенно-линялого цвета, удлиненный приталенный кожаный жилет со шнуровкой, коричневые узкие штаны и выношенные замшевые полусапожки. Лицо у девушки было узкое, невыразительное, с острым носом и длинным ртом. Серые, немного раскосые глаза уже давно и внимательно наблюдали за менестрелькой с каким-то странным выражением. Должного боевого впечатления, несмотря на притороченные к поясу ножны с мечом, девушка не производила.

 - Да ты, видимо, танцуешь лучше! - грянул бородач. - Ну, иди сюда! Станцуете вместе, красавицы!

И гнусно так захохотал. Наемница насупилась.

 - Верни ей лютню, - потребовала она.

 - А ты забери!

Девушка оставила кружку на ближайшем столе, неторопливо прошла через зал, положила ладонь на гриф... и хорошим, сильным движением вывернула лютню из руки бородача. Тот помрачнел, качнулся, поднимаясь... Наемница, не глядя, сунула лютню в руки менестрельки, та схватила инструмент и обеими руками прижала его к себе. Струны испуганно цвеньнули. Затем в харчевне повисла напряженная тишина.

 - Что, танцевать не будете? - с наигранным, еще шутливым тоном спросил бородач.

 - Не будем.

 - Не будете... - бородач с шумом выдохнул, затем медленно набрал воздуха в грудь и рявкнул, словно пытаясь одним только голосом обрушить потолок: - Ну так пошли отсюда, курвы драные!

Наемница не дрогнула - стала только бледнее мела.

 - Пускай сначала расплатится, а потом убирается на все четыре стороны! - лениво бросил в их сторону помощник харчевника, рослый дебелый парень, протиравший столы.

Наемница пошарила рукой у талии, вытащила прибранную за пояс монетку, бросила ее на стол и, повернувшись, направилась к выходу. Раздался гогот и улюлюканье. Монетка, прокатившись по столешнице, провалилась в шелку между двумя досками...

Менестрелька, выскочившая из харчевни, не поспешила удрать, хотя именно так и надо было поступить. Вместо этого она остановилась, все еще обеими руками прижимая лютню к себе, с тревогой взглянула в дверной проем, увидела, что наемница тоже уходит, и от сердца отлегло. Она повернулась, чтобы пойти дальше...

Наемница шагнула через порог. Только краем глаза она заметила, что бородач жестом подозвал харчевника, и тот мгновенно оказался рядом с ним, словно только и ждал его знака. А потом позади раздался тяжелый и скорый топот, и поравнявшихся  друг с другом девушек щедро окатило помоями. Под оглушающий хохот посетителей харчевни стряпуха плаксиво запричитала:

 - Ой, простите, не заметила вас, уж темно на дворе-то!

Менестрелька обернулась, стиснув крохотные кулачки, и хотела прокричать что-то в ответ, но наемница крепко схватила ее за локоть.

 - Идем, - только и сказала она.

Идем, конечно. На ночь глядя, вдвоем, неизвестно куда... Не очень похоже на хорошую идею. Но выбирать не приходилось.

Харчевня стояла на обочине, и свет ее окон быстро скрылся за зарослями калины и ирги, но хохот еще долго раздавался в ночи, волнами докатываясь до двух уходящих по дороге девушек.

 - Тебя как хоть зовут? - спросила наемница.

 - Кеолинн. Можешь называть меня Кела.

 - Из благородных? Да ладно...

Менестрелька насупилась, отвернулась.

 - Ладно, меня зовут просто Кела. Не из благородных.

Наемница улыбнулась невидимой в темноте улыбкой.

 - Меня зовут Кира. Тоже не из благородных.

Помолчали. Потом любопытство менестрельки все-таки взяло верх:

 - Откуда ты, Кира?