Дорога яви (СИ)

Второй день Киры в пустыне прошел почти так же, как и первый, с той лишь разницей, что яму она начала копать заранее. Наемница уже поняла, что днем лучше всего спать, поэтому постаралась устроиться так, чтобы спасть спокойно. Умирать она не собиралась. Наоборот: испытывала странный прилив сил.

Выбравшись из убежища незадолго до заката, Кира поела, опытным путем выяснив, что змея, чуть-чуть присыпанная песком, вкуснее змеи, приготовившейся прямо на поверхности. Потом она продолжила идти, сверяя свой путь со звездами. В эту ночь змея попалась только одна, зато удалось поймать какую-то теплокровную зверушку и надергать штук семь или восемь корешков. Их можно было жевать долго, горьковатый вкус был даже приятным. Кира уже поняла: чтобы крепче спать днем, пережидая жару, нужно сильнее уставать ночью. И она старалась уставать: шла как можно быстрее, стремясь уйти как можно дальше от места предыдущей ночевки. Не может же эта пустыня тянуться вечно.

В какой-то момент Кира заметила, что ее лицо и руки покрыты ожогами. Заметила она это только потому, что из трещин на кожице сочилась сукровица, а кое-где и кровь, а сама кожа почему-то болела. Но боль не столько чувствовалась, сколько осознавалась. Тогда же возникло странное ощущение: Кира знала, что боль обитает в ее теле, то во всем сразу, то, как змея, сворачивается в каком-нибудь одном месте и там пульсирует. Но она не чувствовала ее так, как раньше. Боль была - и это была сильная боль - но она не мешала. Понимание перестало соотноситься с ощущением. Сознание стало необыкновенно ясным, мысли - последовательными и четкими. Ложась в песок в третий раз, Кира делала это почти с удовольствием.

На третью ночь у нее начались галлюцинации. То есть, Кира подумала, что это галлюцинации, потому что чем-то иным все это вряд ли могло быть: думая о Келе и о том, что с ней случилось, она вдруг услышала ее голос. Слабый, едва различимый голос откуда-то издалека....

« - Кира... Где же ты... Кира...»

« - Кела?..»

« - Кира!... Ты жива...»

После этого голос надолго замолчал. Кира уже убедила себя в том, что ей показалось, но перед самым рассветом она снова услышала голос Келы. Она звала ее. Кира подумала: если они могли переговариваться на расстоянии с Геосом, то почему у них не может получаться разговаривать друг с другом? Она подумала так. И откликнулась. В последующие дни и ночи они часто перекидывались короткими фразами. Они ничего не значили, но...

« - Кира, где ты?... Кира!...»

« - Я не знаю... Тут ничего нет».

« - Что ты делаешь?»

« - Я иду. Возможно, я сумею дойти до конца».

« - Постарайся».

Солнце палило. Песок ослепительно сиял, даже когда он просто снился.

« - А ты?.. Где ты, Кела?»

« - Я... Я не знаю... Тут темно. И тесно».

« - Ты можешь выбраться?»

« - Нет».

« - Тогда дождись меня».

« - Ты придешь?»

« - Я постараюсь».

Ночной ветер пробирал до костей.

« - Ты можешь связаться с кем-нибудь еще?»

« - Нет. Я слышу только тебя. А ты?»

« - Я тоже слышу только тебя».

« - Ничего. Мы увидимся».

« - Обязательно».

...Но они помогали не сойти с ума. И не только Кире.

Всего за несколько суток Кела узнала много нового. Например, что можно оглохнуть от собственного крика. Что ноги начинают безумно ныть оттого, что на них нельзя встать, а потом начинает ныть и все тело, вынужденное лежать в крохотном замкнутом пространстве. Что в темноте, когда ничего не видно, в какой-то момент становится видимой сама темнота...

Кела помнила все. В отличие от Киры она не теряла сознание. После того, как подруга сгинула в располосовавших воздух алых огненных разломах - Кела закричала, испугавшись за нее, - анкелы занялись ей. Кела не успела опомниться, как ее уже скрутили и взвалили на плечи. Потом была дорога по подземным переходам, и она пыталась вырваться, воспользоваться магией, только ничего не получилось. Потом было ущелье. Незнакомое. И лошади. Человек, отдававший приказы, к этому времени уже куда-то делся, а Келу посадили на лошадь вместе с каким-то анкелом. После двухчасовой, какой-то смазанной дороги она поняла, что находится в яви. Небольшой отряд анкелов просочился в явь, преодолев, наверное, очень большое расстояние.

Оглядевшись, Кела увидела, что они движутся среди каменных развалин, густо заросших зеленью. Тропа была узкая, но хорошо протоптанная, а впереди серели куски сильно разрушившейся, будто бы обкусанной сверху крепостной стены.

Внутри большого, заросшего травой и деревьями двора сохранилось несколько зданий, и он были  обитаемы. Но ни в одно из них Келу не повели. Стащив с лошади, ее дотащили до каменного корыта, почти вросшего в землю посреди двора, рассекли веревки, бросили в него... и закрыли цельной каменой крышкой.

Кела закричала снова. Дернулась, выворачиваясь из веревок, ударила высвободившейся рукой по крышке изнутри. Но ни в этот раз, ни потом она так и не сумела сдвинуть ее с места.