Дорога императора (СИ)

— В-вашше вв-величество, я приношу свои извинения. Можете меня наказывать, но я действовал в соответствии с должностными инструкциями. Только что сообщили по рации — за вами вылетел самолет. Он прибудет через полчаса.

Прибудет через полчаса? Прекрасно. У меня еще куча времени, чтобы вымыться и привести себя в порядок. Впрочем, почему полчаса? Вот, как намоюсь, тогда и полетим. Император я, или кто?

Дорогие читатели, с наступившим Новым годом! Хороших историй Вам в этом году!

Глава 26 Возвращение императора

Что там происходит, если государь въезжает в свою столицу? Ну да, народ бурно радуется, толпа выстраивается вдоль дороги, девушки бросают в сторону государя цветы, а в воздух трусики (э-э…чепчики), мужчины аплодируют, старушки падают под копыта коней, старики умирают от счастья или от инфаркта, а дети старательно машут флажками и запускают в небо воздушные шарики.

Всем хорошо, кроме охраны, которая сбилась с ног, чтобы обезвредить потенциальных злоумышленников и охранять августейшую особу во время пути. А он, зараза такая, останавливается, чтобы поприветствовать свой народ, сбивая старательно выстроенную схему сопровождения. И ведь материться можно лишь про себя.

Поэтому, в толпе будут находиться переодетые охранники, на крышах дежурить снайперы, а все балконы и окна будут взяты под контроль, а еще лучше — проверены заранее. Охране дай волю, она бы все окна и балконы, выходящие на путь императорского эскорта, позаколачивала бы нафиг.

Может, по окончанию войны и подписания мирных договоров с Францией и Германией я и устрою нечто подобное, а пока рано. И народу во время боевых действий следует делом заниматься, да и я еще не заслужил триумфа.

Так что, не стоит пока устраивать торжества по случаю возвращения в Санкт-Петербург, тем более, если я официально из него и не выезжал. Самолет, на котором государь вылетал в Копенгаген, был вынужден вернуться в Пулково из-за изменившейся погоды. Ну, а потом, его императорское величество пребывал в инспекторской поездке по стране, причем, он посещал военные заводы, участвовал в запуске каких-то там промышленных предприятий. Подозреваю, что не один губернатор поседел, ожидая неожиданного визита императорского поезда, но этот поезд, словно «Летучий голландец» умудрялся проехать почти половину России, а между тем, его никто ни разу не видел.

Нет, определенно мой премьер-министр гений. Господин Джугашвили сумел так мастерски организовать «дымовую завесу», что даже вездесущие (или вездесучие?) журналисты из оставшихся кое-каких оппозиционных газет, ни о чем не догадались. А проправительственные газеты ежедневно печатали информацию, касающуюся поездок государя. И даже регулярно публиковали фотографии тех мест, где побывал мой поезд. А что портреты царя строго официальные, сделанные во время коронации или на параде — так кто на такое обратит внимание?

Но сегодня я и на самом деле возвращался домой. Тайно, только в сопровождении охраны. Тайна, разумеется, так себе, потому что я еще при подлете к Пулкову увидел из иллюминатора плотные серые цепи, состоящие из нескольких рядов солдат, а между ними — бронетранспортеры, окрашенные в зеленоватый цвет. А неподалеку — казачья сотня.

Не иначе, решили перестраховаться мои генералы с министрами, и оцепили все, что можно оцепить. Да тут минимум дивизия!

Во мне начал подниматься сгусток монаршего гнева. У нас что, на фронте людей избыток, если сюда дивизии подгоняют, да еще и с техникой? А казачки? Кутепову их что ли отдать? Пусть организует «сотню быстрого реагирования».

Но гнев, как поднялся, так и притих. На фронте, насколько я знал, и на самом деле затишье. Часть армий, за ненадобностью, отводят в тыл, на переформирование и на отдых. Пока, правда, демобилизацию не объявляли, но кое-кого из нижних чинов и возрастных офицеров уже можно отправлять домой. И им хорошо, и нам не нужно тратить лишние средства на содержание.

Французы уже ушли, оставив нам всю Галицию, немцы покидают, если еще не совсем покинули, свои польские территории, ну а у нас армии постепенно идут вперед. А ведь нужно уже принимать решение — идем мы дальше, чтобы установить флаг над Берлином, или возобновить переговоры и получить все то, что я и хотел получить?

Ладно, как говаривала незабвенная Скарлет: «Я подумаю над этим завтра». В крайнем случае — послезавтра. Приеду, увижу Соню, малость отдохну, а потом стану беседовать со своими министрами, устрою Военный совет. Послушаю мнение сведущих людей, оценю общую ситуацию, а потом и приму решение, как быть дальше.

Ну вот, наш самолет делает круг, заходя на посадку. Удар шасси о бетон. Сели.

А ведь еще этой ночью я только мечтал, что вернусь.

С безымянного аэродрома, в сопровождении пары истребителей, я вылетел в Россию. Не мудрствуя лукаво, прихватил с собой и капитана Вострецова, и штабс-капитана Недудко. А еще — девушку, которая несколько раз была монстром.