Читаем Дорога из Освенцима полностью

– Правда? Как там она?

У Силки щемит в груди. Она не признается себе в том, что скучает по кому-то и чему-то, пока само тело не напомнит об этом.

– Хорошо. Очень занята. Я передал ей твои слова о грудничках.

– Что она сказала?

– Она рассмеялась и сказала, что это похоже на Силку – пытаться все исправить.

– Просто, ну… вы отлично заботитесь о матерях, стараясь, чтобы у них были здоровые дети, потом их отправляют туда, где до них никому нет дела.

– Уверен, о детях заботятся матери.

– Да, конечно, но они весь день работают и возвращаются только вечером. Разве они могут позвать врача к ребенку?

– Это очень хороший вопрос. Что ж, государство тоже о них заботится или должно заботиться. Эти дети – наши будущие работники.

Силка думает, что в лагере на этот счет есть много противоречий. К примеру, когда у работника снижается производительность труда, он получает меньше еды, или в случае наказания. Всегда найдется еще больше людей, которых арестуют, и они заменят умерших.

– А что, если мы, воспользовавшись сегодняшним затишьем, пойдем с тобой в детский барак и я взгляну на любого ребенка, который, по твоему мнению, нуждается во врачебном осмотре, – предлагает Петр.

– Пойду возьму ватник.

Петр со смехом берет свое пальто и выходит наружу вслед за Силкой.

Улыбка исчезает с лица Петра в тот же миг, как он входит в детский барак. Три медсестры сидят вместе, прихлебывая горячий чай. Груднички и дети постарше лежат на полу, некоторые ползают кругами, как в летаргическом сне. Врач смотрит, не веря своим глазам.

– Ты вернулась, – не сразу разобравшись, что Силка не одна, подает голос Ирина Игоревна.

Женщина ставит свою кружку и спешит к Силке и Петру.

– Это Петр Давидович, врач родильного отделения, – говорит Силка. – Он пришел посмотреть на детей, выяснить, нуждается ли кто-нибудь в медицинской помощи.

Вытирая о платье грязные руки, женщина протягивает одну врачу:

– Ирина Игоревна. я здесь старшая.

Петр не берет ее руку.

– Рад, что вы назвали себя. Хочу взглянуть на некоторых младенцев. Покажите мне график их режима кормления.

– Ну, у нас нет графика. Просто мы кормим их, когда можем, и тем, что у нас есть. Еды всегда не хватает, и мы кормим самых сильных. Они шумят больше всех, – хихикает она.

Петр подходит к ближайшему ребенку, лежащему без движения на одеяле. Он одет в просторный тонкий комбинезон, глаза запали. Ребенок не реагирует, когда врач берет его на руки. Петр подносит ребенка к столу, вокруг которого сидели три женщины, отодвигает их кружки в сторону, осторожно кладет ребенка на стол и начинает осматривать его. Силка стоит рядом.

– Какой возраст этого младенца? – (Женщины обмениваются взглядами, не желая говорить.) – Ирина Игоревна, я спрашиваю: сколько ему месяцев?

– Не знаю, мы просто присматриваем за ними днем, когда их матери работают. Их слишком много, чтобы знать всех, а нас только трое, – говорит она, махнув рукой в сторону других.

– Этот ребенок голодает. Когда вы кормили его в последний раз?

– Мы собирались дать ему что-нибудь пару часов назад, но вряд ли он стал бы есть, – отвечает Ирина.

– Силка, положи его в кроватку.

Силка берет малыша и осторожно кладет его в кроватку. Петр подходит к следующему ребенку и тоже осматривает его. Он больше не задает вопросов нянечкам. Силке передают и этого ребенка.

После быстрого осмотра всех больных детей семь из них уложены рядком в две кроватки.

– Вы двое, – говорит Петр двум нянечкам, – оденьтесь, заверните каждая по два ребенка и пойдемте со мной. Силка, можешь взять еще двоих, пожалуйста?

Он берет оставшегося ребенка, засовывает себе под пальто и выходит из барака вместе с Силкой и двумя нянечками.

Вернувшись в родильное отделение, врач устраивает троих детей на одной койке, четырех на другой. Взмахом руки он отпускает нянечек, которые поспешно ретируются.

К койкам подходят Татьяна и Светлана и рассматривают детей.

– О господи, что с ними стряслось?! – причитает Светлана.

– Кто-нибудь знает, где бы нам достать молока? – спрашивает Петр.

– Я выясню это. Присмотрите за ними, а я скоро вернусь, – говорит Татьяна и, хватая свое пальто, выходит на двор.

– Светлана, попробуй найти врача Елену Георгиевну и попроси ее прийти сюда.

– А мне что делать? – спрашивает Силка.

– Ну, я бы сказал, ты сделала уже достаточно, – с усмешкой произносит он. – Возьми карточки и запиши то, что я тебе скажу, о каждом из этих бедняжек. Мы не знаем их имен, так что будешь называть их: ребенок первый, ребенок второй и так далее.

Когда Силка с картами и ручкой проходит мимо единственной роженицы в отделении, женщина негромко окликает ее:

– Что там происходит?

– Все хорошо, просто там больные дети. Не волнуйтесь, мы собираемся позаботиться о них.

Петр заворачивает первого осмотренного ребенка.

– Ребенок номер один, – говорит он. – Мальчик. Сильное истощение, повышенная температура, инфицированные укусы клопов, возможно, глухота. Возраст: от четырех до шести месяцев, трудно сказать.

Перейти на страницу:

Все книги серии Татуировщик из Освенцима

Татуировщик из Освенцима
Татуировщик из Освенцима

Основанный на реальных событиях жизни Людвига (Лале) Соколова, роман Хезер Моррис является свидетельством человеческого духа и силы любви, способной расцветать даже в самых темных местах. И трудно представить более темное место, чем концентрационный лагерь Освенцим/Биркенау.В 1942 году Лале, как и других словацких евреев, отправляют в Освенцим. Оказавшись там, он, благодаря тому, что говорит на нескольких языках, получает работу татуировщика и с ужасающей скоростью набивает номера новым заключенным, а за это получает некоторые привилегии: отдельную каморку, чуть получше питание и относительную свободу перемещения по лагерю. Однажды в июле 1942 года Лале, заключенный 32407, наносит на руку дрожащей молодой женщине номер 34902. Ее зовут Гита. Несмотря на их тяжелое положение, несмотря на то, что каждый день может стать последним, они влюбляются и вопреки всему верят, что сумеют выжить в этих нечеловеческих условиях. И хотя положение Лале как татуировщика относительно лучше, чем остальных заключенных, но не защищает от жестокости эсэсовцев. Снова и снова рискует он жизнью, чтобы помочь своим товарищам по несчастью и в особенности Гите и ее подругам. Несмотря на постоянную угрозу смерти, Лале и Гита никогда не перестают верить в будущее. И в этом будущем они обязательно будут жить вместе долго и счастливо…

Хезер Моррис

Проза о войне
Дорога из Освенцима
Дорога из Освенцима

Силке было всего шестнадцать лет, когда она попала в концентрационный лагерь Освенцим-Биркенау в 1942 году. Красота девушки привлекает внимание старших офицеров лагеря, и Силку насильно отделяют от других женщин-заключенных. Она быстро узнает, что власть, даже нежелательная, равняется выживанию.Война окончена. Лагерь освобожден. Однако Силку обвиняют в шпионаже и в том, что она спала с врагом, и отправляют в Воркутинский лагерь.И здесь Силка ежедневно сталкивается со смертью, террором и насилием. Но ей везет: добрый врач берет девушку под свое крыло и начинает учить ее на медсестру. В стремлении выжить девушка обнаруживает в себе силу воли, о которой и не подозревала. Она начинает неуверенно завязывать дружеские отношения в этой суровой, новой реальности и с удивлением понимает, что, несмотря на все, что с ней произошло, в ее сердце есть место для любви.Впервые на русском языке!

Хезер Моррис

Современная русская и зарубежная проза
Три сестры
Три сестры

Маленькие девочки Циби, Магда и Ливи дают своему отцу обещание: всегда быть вместе, что бы ни случилось… В 1942 году нацисты забирают Ливи якобы для работ в Германии, и Циби, помня данное отцу обещание, следует за сестрой, чтобы защитить ее или умереть вместе с ней. Три года сестры пытаются выжить в нечеловеческих условиях концлагеря Освенцим-Биркенау. Магда остается с матерью и дедушкой, прячась на чердаке соседей или в лесу, но в конце концов тоже попадает в плен и отправляется в лагерь смерти. В Освенциме-Биркенау три сестры воссоединяются и, вспомнив отца, дают новое обещание, на этот раз друг другу: что они непременно выживут… Впервые на русском языке!

Анна Бжедугова , Татьяна Андриевских , Татьяна Бычкова , Фёдор Вадимович Летуновский , Хезер Моррис

Драматургия / Историческая проза / Прочее / Газеты и журналы / Историческая литература

Похожие книги

Оптимистка (ЛП)
Оптимистка (ЛП)

Секреты. Они есть у каждого. Большие и маленькие. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит. Жизнь Кейт Седжвик никак нельзя назвать обычной. Она пережила тяжелые испытания и трагедию, но не смотря на это сохранила веселость и жизнерадостность. (Вот почему лучший друг Гас называет ее Оптимисткой). Кейт - волевая, забавная, умная и музыкально одаренная девушка. Она никогда не верила в любовь. Поэтому, когда Кейт покидает Сан Диего для учебы в колледже, в маленьком городке Грант в Миннесоте, меньше всего она ожидает влюбиться в Келлера Бэнкса. Их тянет друг к другу. Но у обоих есть причины сопротивляться этому. У обоих есть секреты. Иногда раскрытие секретов исцеляет, А иногда губит.

Ким Холден , КНИГОЗАВИСИМЫЕ Группа , Холден Ким

Современные любовные романы / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза / Романы
Книжный вор
Книжный вор

Январь 1939 года. Германия. Страна, затаившая дыхание. Никогда еще у смерти не было столько работы. А будет еще больше.Мать везет девятилетнюю Лизель Мемингер и ее младшего брата к приемным родителям под Мюнхен, потому что их отца больше нет – его унесло дыханием чужого и странного слова «коммунист», и в глазах матери девочка видит страх перед такой же судьбой. В дороге смерть навещает мальчика и впервые замечает Лизель.Так девочка оказывается на Химмель-штрассе – Небесной улице. Кто бы ни придумал это название, у него имелось здоровое чувство юмора. Не то чтобы там была сущая преисподняя. Нет. Но и никак не рай.«Книжный вор» – недлинная история, в которой, среди прочего, говорится: об одной девочке; о разных словах; об аккордеонисте; о разных фанатичных немцах; о еврейском драчуне; и о множестве краж. Это книга о силе слов и способности книг вскармливать душу.

Маркус Зузак

Современная русская и зарубежная проза
Божий дар
Божий дар

Впервые в творческом дуэте объединились самая знаковая писательница современности Татьяна Устинова и самый известный адвокат Павел Астахов. Роман, вышедший из-под их пера, поражает достоверностью деталей и пронзительностью образа главной героини — судьи Лены Кузнецовой. Каждая книга будет посвящена остросоциальной теме. Первый роман цикла «Я — судья» — о самом животрепещущем и наболевшем: о незащищенности и хрупкости жизни и судьбы ребенка. Судья Кузнецова ведет параллельно два дела: первое — о правах на ребенка, выношенного суррогатной матерью, второе — о лишении родительских прав. В обоих случаях решения, которые предстоит принять, дадутся ей очень нелегко…

Александр Иванович Вовк , Николай Петрович Кокухин , Павел Астахов , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Современная русская и зарубежная проза / Прочие Детективы / Современная проза / Религия