Дорога из трупов

Но сделать хотя бы шаг он не успел. Из зарослей донесся звон, вопли и грохот, между стволов замелькали тела, слишком мохнатые, рогатые и хвостатые, чтобы быть человеческими.

Аромат лесной свежести скончался, убитый винным духом, и на студентов налетел могучий козлочеловек с бурдюком в лапе.

– Ммме? – сказал он, вскидывая брови. – Ллллюди? Вессссельеее! Ннналлливааай! Парррни!

И Топыряк понял, что поиски дороги придется на какое-то время отложить.

«Чвак», – сказала правая нога Потом Вытека, погружаясь в нечто мягкое.

«Чвак», – подтвердила левая, повторяя маневр сестры, и носа чрезвычайного и полномочного посла коснулась Вонь.

На самом деле это был обычный запах болотных растений, грязи и сырости, что витает над любой топью. Но нос истинного горожанина, привыкшего к выгребным ямам, дыму и остальным атрибутам цивилизации, оказался им просто-напросто шокированным.

– Э? – выдавил Потом Вытек, пытаясь сообразить, почему он ничего не видит. – Эй, где я?

– Там, ваша послатость, – ответили из-за спины.

– А ты кто?

– Капитан Эверст Сиреп.

– А ты где?

– А я тут, ваша послатость.

Пока шел этот не слишком интеллектуальный диалог, Потом Вытек разобрался, что вокруг густой туман, что сам он стоит по щиколотки в болотной жиже, и та зло булькает, намекая, что сегодня еще не ужинала.

– Так вот, капитан, – сказал посол. – Во-первых, меня надо называть ваша чрезвычайность, а во-вторых, я чрезвычайно и полномочно желаю, чтобы ты меня вытащил! Немедленно! Ой! Ааа!

– Сейчас, ваша послатость, в смысле чрезвычайность.

В тумане захлюпало, показался капитан, чьи усы несколько намокли и обвисли, а затем его подчиненные. В результате дружных решительных действий пострадали три или четыре лягушки, один ботинок посла утонул в болоте, но зато Потом Вытек очутился на твердой земле.

Окружающий пейзаж от этого не стал более различимым и приятным. Равнина, покрытая травянистыми кочками, из которых кое-где торчат склизкие остовы деревьев и местами блестят лужицы открытой воды. И столько всяких растений, что умники из МУ извели бы тонну пергамента, просто описывая их. И еще туман, тонким слоем манной каши наложенный на все вокруг.

– Уф, спасибо, – сказал посол, перестав дрожать. – Это что, окрестности Дурьфийского оракула? Я думал, там несколько суше и, как бы это сказать, оживленнее, что ли. Жрицы, просители…

– Не могу знать, ваша чрезвычайность, – поддержал беседу Эверст Сиреп.

До сих пор жизнь капитана была крайне простой и состояла из рутинных действий – орать на людей, пучить глаза, красиво носить панцирь и меч. Ну, иногда слушать крики мэра.

Но сегодня все изменилось, и крохотный головной мозг Эверста еле справлялся со своими обязанностями. В его работе возникали перебои, и капитан зависал, точно древний компьютер.

– Понятно, что не можешь. – Почувствовав под ногами твердую почву (во всех смыслах), Потом Вытек несколько приободрился. – В любом случае, нам нужно выяснить дорогу к оракулу.

– Сейчас пойдем и спросим, – буркнул Эверст Сиреп, подтвердив глубину собственного интеллектуального падения.

Подход «пойти-и-спросить» прекрасно работает в городах, где наблюдается излишек разумных существ. На пустынном болоте использовать его так же бессмысленно, как печь блины на решетке для барбекю.

В лучшем случае в ответ ты услышишь: «Ква-ква».

В худшем – «буль-буль», причем над собственной головой.

– У кого? – резонно вопросил Потом Вытек. – Так, у кого-нибудь есть запасной ботинок? А то в одном я выгляжу как-то не по-послатому…

Стражники пошептались, после чего один из них преподнес чиновнику длинный и черный, словно труп загорелой анаконды, сапог. Посол мрачно оглядел его, но решил, что сейчас не время привередничать.

Только обулся, как из тумана донеслось равномерное почавкивание.

– К бою! – скомандовал капитан.

Стражники обнажили клинки, и те мгновенно начали ржаветь.

– Э… – Потом Вытек, собравшийся высказаться на тему: «Преимущество мирных средств взаимодействия с аборигенами», замолк, когда стала видна приближавшаяся к посланникам Ква-Ква тень.

Она была четвероногой, большой и местами светилась.

Когда до людей осталась дюжина метров, тварь остановилась, вскинула морду и взвыла:

– Выуууууууаааа!

Полный злобы и тоски вой полетел над болотами. Трясина затихла, даже лягушки замолчали.

– Собака? – не веря себе, прошептал посол.

– Гав-гав, гав-гав, – подтвердила животина, на морде которой светящейся краской было нарисовано что-то вроде черепа, а на боку номер «14». После чего развернулась и неспешно потрусила прочь.

– Я знаю, кто это был, – прошептал один из стражников, маленький и носатый, как все уроженцы малонаселенного Лоскута Топь, что находится направо от Китежа. – Собака Бабских Вилей.

– Каких Вилей? – уточнил Потом Вытек.

– Бабских Вилей. По легенде, она бродит по болотам Лоскутного мира и желает кого-то сожрать. Но вот кого, не помню. Может быть, эти самые Бабские Вили и хочет слопать?

– Ну, ладно, череп на морде, я понимаю, – шмыгнул носом другой стражник, плечистый и мордатый. – А номер зачем?