Дорога из трупов

– Мы разрабатываем философские теории. – Первый сатир дружелюбно помахал капитану. – По пять штук в день. Вот вчера, например, изобрели антикреационизм, который разложили на мягкий и последовательный. К вечеру придумали макроидеализм и, как его, все название не запомню…

– Аццкий сотонизм, – подсказал второй.

– Да? Как интересно, – вяло поддержал беседу посол.

Как оказалось, он совершил большую ошибку.

Настоящие философы вообще плохо принимают всякие условности, к которым относится и вежливость. А уж философы, которые наполовину козлы, да еще и беглые, вообще о ней никогда не слышали.

– Интересно? – оживился первый сатир. – Тогда слушай. Согласно антикреационизму, мир не был сотворен, а появился сам…

– Мира не существует, – принялся вещать второй, – есть только аццкий сотона, которому все это снится…

– Следовательно, мы…

– Исходя из постулата…

Потом Вытек пожалел, что не оглох еще в детстве. От двух бубнящих голосов у посла заболела голова.

– Э, стоп! – воскликнул он, поднимая руку. – Стоп!!

Сатиры замолкли и уставились на него с возмущенным видом профессора, лекцию которого прервал какой-то студент.

– Это все, конечно, очень интересно, – Потом Вытек принадлежал к тем людям, которым вежливость скорее мешает, чем помогает жить, – но мы… э, несколько спешим. Не могли бы вы подсказать дорогу к Дурьфийскому оракулу?

Сатиры переглянулись и дружно фыркнули.

– И зачем он вам нужен? – пробурчал первый. – С философской точки зрения его вовсе не существует.

– Это с точки зрения квазифундаментализма! – замахал руками второй. – Если же мы вспомним субъективный панцерштабизм, то оракул существует сущностно мнимым образом. Ведь ты не будешь отрицать…

– А где он сущностно существует? – воззвал окончательно запутавшийся Потом Вытек. – Или не существует?

– Вон там, – первый сатир махнул рукой налево. – Идите, и через какое-то время наткнетесь. Здоровенный храм, белый такой.

И беглые философы вернулись к спору, столь же яростному, сколь и невнятному.

Лоскут Дурьфы, по крайней мере доступная обозрению его часть, состоял сплошь из округлых, поросших лесом холмов. Большие храмы, судя по всему, встречались здесь не так часто.

– Пошли, – скомандовал посол.

Спорящие сатиры остались позади, скрылась из виду граница с Утопией. Потом Вытек приободрился и даже отважился крайне осторожно подумать, что дальше все будет хорошо.

Вечером остановились на берегу крохотного ручейка, несущего воды на восток. Стражники побрели собирать хворост, и тут посол заметил, что многие из них на ходу пританцовывают, тыкают в стороны руками с растопыренными пальцами и издают звуки, подозрительно похожие на «йо!».

«Проклятый хлип-хлоп, – подумал он. – Вот вернемся в Ква-Ква, там их всех вылечат».

Надежды, как известно, питают не только юношей, но и мужей солидного возраста.

Мягкой поступью наемного убийцы в Ква-Ква вступил вечер. Темным плащом он окутал улицы и площади великого города, прикрыл его грязь и убожество. Звуки стали глуше, мягче, в окнах начали зажигаться огни, показались кое-где ползучие светлячки факелов. Вспорхнули в небо решившие размять крылья вампиры, а работники ночных профессий принялись за завтрак.

Но большинство улиц, к удивлению вечера, не погрузились в этот раз в привычный мрак. Неведомо откуда появилось слабенькое оранжевое сияние, не дававшее тьме взять Ква-Ква в плен.

Заинтригованный вечер забыл про то, что нужно зажигать холодные, похожие на блики на лезвии ножа звезды, и спустился ниже.

И обнаружил, что сияние испускают пришпиленные к стенам плакаты.

Художники рекламного агентства «Профессиональные враки» при виде старых героев и их оружия (к которому можно отнести и чесночный запах Старого Осинника) испытали невероятно мощный прилив вдохновения. И этот порыв согласно правилам термодинамики преобразовался в энергию, ну а та переехала в рисунки, а затем и на плакаты.

Но лучше бы она потратила себя на другие, более приличные цели.

Выкидыши рекламного искусства способны оскорбить чувство прекрасного даже у того, у кого этого чувства отродясь не было. Не стал исключением и этот. Художники, у которых сработал инстинкт выживания, свойственный их виду, изобразили заказчиков, но с художественными преувеличениями.

В центре плаката красовался Агрогорн, похожий на гору розовых сливок с головой сверху. По сторонам от него располагались: моложавый усач в бурке – Чапай – и веретено черного цвета, прятавшее Стукнутого Черного. Откуда-то с уровня земли мило улыбался Старый Осинник, напоминавший черепаху с рогами.

И все это венчалось надписью: «Мы спосем вас! Кричити 911 и апасность убежит!»

Плакаты светились, а значит – привлекали внимание.

Вышедшие с площади Изопилия Переэль и Драный Фартук остановились около одного из них.

– Это что? – спросил гном.

– Если бы я знал, – буркнул эльф.

Торговля сегодня шла еще хуже, чем вчера, то есть вообще никак, и оба были мрачны до невозможности.

– Хари какие-то… – гном поискал нужное слово, – мерзкие.

– От таких не только опасность, а что хочешь убежит, – хмыкнул эльф, и они потопали дальше.

Топить горе в стакане с пивом.