Дорога издалека (книга вторая)

Да, зрелище изумительное! Два барса — громадные пятнистые кошки, задними лапами упираясь в землю, передними терзали тушу горного козла. Пришлось спрятаться, ибо хищники могли оставить свою добычу и броситься на людей. И они стояли молча, с оружием наготове. Вдруг один из барсов оглянулся, видимо, почуяв людей совсем близко… Гибкий, сильный хвост со всего маху хлестнул по земле… Зверь издал приглушенный хриплый рев. Видимо, это было сигналом. Оба барса в мгновение ока отпрянули от туши. Прыжок, другой — и вот они уже карабкаются по склону, среди кустов, почти невидимые среди камней в пятнах лишайника.

— Удрали! — не сдержав восхищения, воскликнул боец. А Бегимкул, бывалый охотник, сперва проследил, куда скрылись оба хищника, убедился, что опасности с их стороны нет. Затем подошел к туше козла, тронул голову прикладом. Верно, животное убито недавно, мясо годится в пищу человеку.

— Добрая примета, товарищ командир, — вполголоса проговорил он, когда подошли его товарищи. — Убежали звери, значит, нас удача ждет… От отца слыхал я это не раз.

— Пускай же оправдается эта добрая примета! — Нобат, ощутив радость, похлопал бойца по плечу. Хорошо: и мясо раздобыли без выстрела, и, главное, этот нежданный эпизод, без сомнения, поднимет дух бойцов.

С привала Бегимкул вывел троих на горную тропу, по которой можно незаметно спуститься в долину. Набат с ними послал донесение командующему группой в Вуадиль, в котором сообщал, что сутки спустя следует ждать новых вестей уже из Шахи-мардана. А пока срочно нужны боеприпасы.

И вот две ракеты разом взметнулись над притихшими во тьме горами. Ответная ракета из кишлака… А за ней — шквал огня, от которого затрепетали даже горы. Удар с тыла, со стороны долины, оказался для врага полнейшей неожиданностью. Бойцы группы Нобата после первого залпа кинулись на басмачей с шашками, пошел рукопашный бой. Басмачи окончательно растерялись, лишившись руководства, действовали беспорядочно. Бойцы Иванихина со стороны кишлака отвлекли на себя басмачей с других участков, застава на дороге была сметена в первые же минуты боя. Обе группы красных бойцов соединились. Теперь — не давать врагу опомниться, сбить с позиций по всей линии осады! Грохот ожесточенного боя переполнял ущелье, тяжелым эхом раскатывался окрест.

— Стой, кто идет!

— Свои. Комиссар…

— Серафим?!

— Ты, Коля? Ур-ра! Ребята, это наши! Командир…

На кривой улочке, ведущей круто вверх, к скале, на которой возле мавзолея халифа-праведника Али разместился командный пункт эскадрона, встретились командир и комиссар, каждый со своим вестовым.

— Жив, дружище! Ну… молодец! — Иванихин, крепко обняв друга, изо всей силы хлопал его по спине.

— А ты думал? — отшучивался Нобат, награждая комиссара не менее увесистыми шлепками. — Какие потери? Боеприпасов хватает?

— Двое умерли… — Серафим отпустил Нобата. — Патронами разжились, басмачей малость обидели. Ребятам удалось стянуть у них пару ящиков с патронами. Черт, английские оказались! Хорошо, что у нас поднабралось несколько их одиннадцатизарядок…

Вместе со своими Нобат двигался в сторону базара, расположенного на берегу горного потока. Чуть выше горела какая-то лачуга, при тусклом красноватом свете пожара было видно, как басмачи удирают вверх по склону. Однако на пути — чайхана, устроенная, как принято, над самою водой. Из окон, с дощатого помоста раздавались частые беспорядочные выстрелы. Видимо, окружены, но решили не сдаваться…

— Обходить! — Нобат передал команду по цепи. — Не задерживаться! Вперед!

Пленных брали поодиночке в садах, на улочках. Сопротивление басмачей было всюду сломлено через какой-нибудь час после начала боя. На земле валялись брошенные винтовки — русские, английские, пустые кожаные патронташи. Дотлевали пожары в разных концах Шахимардана. Вестовые, посланные с приказом командира по цепи, возвращались с донесениями на командный пункт. Одно донесение оказалось неутешительным: басмачи, окруженные в чайхане, продолжают отстреливаться.

Глубокая ночь опустилась на ущелье. Вконец обессиленные, измотанные, крепко уснули бойцы, кроме тех, что остались в дозоре. Не до сна и командирам. Нобат, Серафим и вместе с ними Ишбай, отправились вниз, к базару, туда, где редкие выстрелы из чайханы тревожили безмолвие осенней ночи.

Взводный Ишанкулов во тьме вырос точно из-под земли.

— Надежно блокировали противника? — сразу обратился к нему Нобат.

— Мышь не проскользнет, товарищ комэска! — докладывал Ишанкулов, не спуская глаз с темнеющего среди голых деревьев строения, вблизи которого то и дело вспыхивали огоньки выстрелов. — Считаю, их там десятка два. Пулеметов нет. Но огонь сильный, патронов не жалеют.

— Предлагали сдаться?

— Предлагал… — было заметно, что взводный не верил и не верит в успех такого предложения. Однако Нобат рассуждал иначе. Уже которые сутки эскадрон в беспрестанных боях. Боеприпасы на исходе… Обстановка в горах неясная, возможен подход свежих сил врага… Кишлак занят, но и с этими упрямцами нужно кончать как можно скорее, лучше — миром.