Дорога к дому

– Вы конечно девушка привлекательная, но далеко не каждый мужчина, как вы думаете, сходит с ума от вас, так зачем вы пытаетесь быть такой неприветливой. Это выглядит так, как будто вы хотите казаться крутой девчонкой. – надо же, очень ловкий мужской манёвр, сначала он подкатывает с видом полного простака и терпит мои отвороты, а затем как я введусь на общение он ставит меня на место, принижая мою женскую значимость.

– Как же я это переживу? Вы просто открыли мне глаза! – сыграем на его поле, пусть почувствует себя крутым, тоже мне любитель рыбы.

– Ничего страшного, это исправимо, есть над чем работать. – дурак клюнул.

– Правда? Жизнь прошла не зря! – имитирую радость.

– Вот видите, вы улыбнулись! Делайте это чаще, вам это идёт. – ну надо же.

– Только про глаза не начинайте. – предупреждаю заранее, флирт мне не нужен, сейчас точно нет.

– И не думал, глаза у вас совсем не выдающие, шутка. – тоже мне стендап-шоу.

– Вы до этого были в Стамбуле? – перевожу разговор на бытовую тему.

– Будет уже пятый раз, правда как турист лечу впервые, до этого были транзитные промежутки.

– Интересно…– а что ещё сказать?

– Я раньше работал в Африке по контракту, и всегда летал через Стамбул. Я врач педиатр, работал в кризисных центрах. – а он серьёзный, этот любитель рыбы.

– А я работаю в кондитерской. – вру, причём специально.

– Да? Это хорошо! – сам не знает, что сказать.

– Да, я ем пирожные, говорю о пирожных, продаю пирожные, моя жизнь – сплошное сладкое удовольствие, да и звучания то что надо: Тирамису, Брауни, Пралине, Женуаз. – клянусь я уже вхожу в роль.

– Вы так красиво сказали, будто книгу пишите. – чёрт, он меня раскусил, писатель и в Африке писатель.

– Я особо не старалась. – вру

– А вы были до этого в Стамбуле? – опять вездесущий быт.

– Нет, но я была в Турции до этого, правда в Анталье.

– Значит видели Средиземное море, и как?

– Море себе и море. – а что ещё сказать?

На борту самолёта выключили главный свет, лишь у не большинства пассажиров включены светильники, остальная масса закрыв штору иллюминатора погрузилась в сон. Я чувствую себе спокойно, страх полёта почти отошёл, я вижу с высоты ночные города, неведомые страны. Маленькие огонёчки домов и проспектов, такое всё крохотное, но там везде жизнь, что интересно делают люди вот в том маленьком домике? Они укладывают детей спать, выключают ночник, а может у них вообще нет детей? Куда едут те маленькие машинки, а они думают о пролетающим над ними самолётом, может они думают обе мне? Они не могут думать обо мне, они меня не знают, но я уверена, что кто-нибудь обязательно думает: «Как хорошо тем, кто наверху, куда-то летят, мир смотрят». С детства говорили, что Бог живёт на небе, но где он сейчас, если я в небе и его не вижу? Наверное он ещё выше, но как он тогда сумел разглядеть меня среди тех самых вишнёвых ветвей? Яна, он Бог, он всё видит.

– По всей видимости вы не замужем? – бестактный надоедала тут как тут.

– Послушайте, мы же кажется с вами договорились, никаких знакомств, то есть ничего личного! – я никогда не любила расспросы о личном.

– Но мы с вами уже всё нарушили, в тот момент когда я прочёл на ваучере ваше имя, а вы говорили никаких имён, но раз первое правило не сработало, то и меняется уговор. – ей Богу, зачем ему это всё?

– Даже и не надейтесь на исповедь попутчика, ясно? У вас не получится ничего выпытать у меня, в свою очередь и я не стану слушать ваши откровения. – мне и вправду это не нужно. Нужно было всё-таки нажать на кнопку вызова и попросить поменять место.

– Я развёлся год назад после трёх лет брака. – он меня даже не слушал.

– Так сходите к психологу, они хотя бы деньги берут за сеанс, а у меня не получится, нет лицензии, а терпеть ваш трёп бесплатно я не собираюсь! – язва, что тут скажешь.

– Поговорим о погоде? – резко переводит тему.

– Отлично, поговорим молча! – закончим начатое.

Он сразу же замолчал, наверное просто косит под дурака.

Я опять взялась за свою книгу. Думаю сейчас самое время, ноги не трясутся, тошнота не подкатывает к горлу, надоедала замолчал.

Из книги: «Может быть, он и вправду любит меня. Однако мы должны превратить эту любовь во что-то иное. Более глубокое».

Я и сама не раз писала, что-то подобное. Любовь должна летать, она умирает в свитом гнезде. Всё на свете не вечно, а может способ сохранения в не начатом, что если не перейти ту черту, и наслаждаться неведением того самого не случившегося? Это и есть то превращение во что-то глубокое?