Дорога к дому

Макс решил свернуть на север. Оттуда доносилось больше животных запахов. По дороге пёс внимательно осматривал окрестности.

Сначала стали появляться немногочисленные дома, стоявшие на значительном расстоянии друг от друга. Но чем дальше шли собаки, тем больше зданий видели. Ставни у многих были оторваны, стёкла в окнах выбиты или потрескались. На один из домов упал и проломил крышу электрический столб.

Видя, какие разрушения произвёл ураган, Макс радовался, что люди покинули эти дома.

Кроме звуков, производимых им самим и его друзьями, других слышно не было – в городе царила зловещая тишина. В большинстве мест, которые друзья посетили за время своего долгого путешествия, они встречали каких-нибудь животных, хотя бы нескольких, – либо брошенных домашних, либо диких, забредавших в города, чтобы покопаться на помойках в поисках пищи. «Наверное, и здесь будет то же самое», – думал Макс, потому что его нос улавливал запахи разных зверей.

Однако улицы оставались пустынными.

Но постепенно один животный запах начал затмевать остальные.

Друзья только-только оставили позади один красивый двухэтажный дом, как вдруг Крепыш наморщил нос.

– Прогнило что-то в Декуинси[4], – пробурчал он.

– О чём ты? – не понял Макс.

– Ни о чём, – помотал головой такс, хлопнув ушами. – Просто тут скверно пахнет. Ты разве не чувствуешь, верзила?

Макс потянул носом. Крепыш оказался прав. Среди острых мускусных звериных запахов отчётливо слышался другой – какой-то маслянистый, едкий; он напомнил Максу резкую вонь, которая появлялась, когда автомобильные шины слишком резко тормозили на асфальте.

Гизмо принюхалась, носик у неё подёргивался.

– О, я тоже чувствую! – поддержала она Крепыша. – Хотя пахнет не так ужасно, как помёт летучих мышей.

– Это наблюдение не слишком много нам даёт, – заметил Крепыш.

– Я уверен, тут нет ничего страшного, – сказал Макс. – Может, это мусор, оставшийся после отъезда людей.

– Не, верзила! – Крепыш вдруг попятился от своих друзей. – Я не доверяю местам, от которых несёт непонятно чем. А тут разит какими-то гнилыми отбросами. Помнишь особняк Белл?

– Да. Но нам нужно идти дальше, Крепыш, иначе мы пропадём. За нами гонится Дольф, и меток доктора Линн больше нет.

– К тому же, – Гизмо завиляла хвостом, – только вчера ты распугал целую стаю волков, Крепыш! Неужели ты испугался?

Такс прошёлся взад и вперёд, тихо порыкивая.

– Нет, я не боюсь. Просто тут скверно пахнет.

Вдруг откуда-то раздался высокий голос:

– Это ты скверно пахнешь!

Собаки замерли. Макс медленно повернулся на месте, осматриваясь. Кто это говорит?

Слева пёс увидел заправку с тёмными окнами. На ярко-красном навесе над колонками сидело маленькое полосатое создание, остроухое, с рисунком на морде, напоминавшим маску. Это было нечто среднее между лисой и медведем, с добавлением каких-то беличьих черт для ровного счёта.

Енот. Самка.

Крепыш вышел вперёд, не сводя глаз со зверька:

– Что ты там сказала о моём запахе?

Енотиха потёрла лапки, очень похожие на крошечные человеческие руки.

– Сам слышал, чего переспрашиваешь? – Зверюшка фыркнула. – Ты пахнешь ужасно. – Она нагнулась, подняла с крыши ветку и стала обмахиваться ею, будто веером. – Ты, наверное, почуял свой собственный запах.

– Эй! – тявкнул Крепыш. – Я пахну не хуже, чем любая другая собака.

Енотиха бросила ветку за плечо и опустилась на все четыре лапы. Подражая Крепышу, она приподняла зад и задрала вверх пушистый полосатый чёрно-серый хвост.

– Эй! Я самая вонючая собака на свете! Меня зовут королём помоек, потому что именно так я и пахну! – Енотиха подняла голову. – Если ты не понял, объясняю: я изображала тебя. – Она тихо хихикнула.

Издав какой-то непонятный звук – не то рык, не то визг, – Крепыш обернулся к Максу:

– Ты позволишь ей так говорить обо мне, верзила?

Сверху раздался голос енотихи, отлично передразнивавшей Крепыша:

– Ты что, верзила, так и будешь сидеть здесь как большой тупой остолоп?

Макс перешёл на тротуар перед заправочной станцией. Задрав голову, он поймал взгляд похожих на бусинки глаз енотихи.

– Ты не согласишься помочь нам? – спросил он. – Спустись сюда.

– Сами себе помогайте, – насмешливо пискнула енотиха. – Сами забирайтесь сюда.

Макс вскинул голову:

– И как я это сделаю?

– Ну, – енотиха шевельнула усами, – у меня с этим проблем не было.

Крепыш лёг на живот и уныло опустил на асфальт хвост.

– Разумеется, – проворчал он, – грызуны вроде тебя куда угодно могут забраться.

– Эй! – Енотиха кинула вниз ещё одну ветку и почти попала в такса. – Я не грызун.

Крепыш вскочил и обнажил зубы:

– А выглядишь очень похоже!

– Ты сам выглядишь похоже!

Гизмо протиснулась между Крепышом и Максом, виляя хвостиком.

– Привет! – поздоровалась она. – Кажется, мы все сегодня встали не с той лапы. Я Гизмо, а это Крепыш и Макс. Мы ищем каких-нибудь местных зверей.

Подняв вверх мордочку, енотиха ответила:

– Это мило. – Потом небрежной походкой пробежалась по навесу, спрыгнула на мусорный бак, обнюхала его, соскочила на дорогу и вразвалочку пошла по ней.

Гизмо в изумлении оглянулась на своих приятелей:

– Какая… какая грубиянка!

Крепыш лизнул подругу.