Дорога к дому

– На краю болота, между корнями кипариса, с огнестрельной раной, которую он нанес себе сам, – последние слова заставили обеих женщин замолчать. – В том же месте, как у Салли Бакленд. Наверное, Старкс любит стрелять именно в висок.

Берри была слишком ошарашена, чтобы произнести хоть слово.

– Он мертв? – спросила Кэролайн.

– Практически да. Перелом ноги после падения с твоей лестницы привел к заражению. А про огнестрельную рану врачи ничего сказать не могут, до тех пор пока не осмотрят ее более внимательно. Н-да, в тяжелом положении оказался наш друг Орен Старкс.

Несколько секунд все стояли молча, затем Кэролайн махнула рукой в сторону входной двери.

– Иди приведи себя в порядок, Додж. Кстати, что это за ужасный запах?

– Болотный газ. Собачье дерьмо. Дерьмо броненосца. И бог знает что еще. Было бы еще хуже, если бы Скай не одолжил мне эти сапоги.

Подойдя к крыльцу, Додж скинул резиновые сапоги, потом без всяких церемоний снял штаны и освободился от остальной одежды, свалив ее в дурно пахнущую кучу. И направился в дом в одних трусах.

На пороге его встретила помощник Лаваль, у которой, казалось, не то что предметы одежды, а каждый волосок находился строго на определенном месте. В ее взгляде читалось явное осуждение.

– Скай просил передать, чтобы ты возвращалась в контору шерифа, – бросил на ходу Додж.

– И почему же он сам не сказал мне об этом?

Додж смотрел несколько секунд ей в глаза, затем повторил слово в слово все, что только что сказал. Девушка пожала плечами и направилась прочь от дома, даже не оглянувшись.

Берри было наплевать на ее поведение. Она жаждала поскорее услышать подробности, но Додж настоял на том, что сначала должен принять горячий душ.

– Пока никакие насекомые не отложили на мне яйца, – пояснил он. – А ты пока налей мне бурбона, – бросил он через плечо, направляясь вверх по лестнице.

Додж спустился вниз через десять минут, чисто вымытый и пахнущий мылом, с зачесанными назад мокрыми волосами. На нем были спортивный пиджак, спортивные брюки и рубашка с коротким рукавом. Теперь, когда грязь была смыта, стали видны ссадины и царапины на открытых участках кожи.

– Ты обработал кожу антисептиком? – спросила Кэролайн, передавая Доджу заказанный им бурбон.

– Нет, – Додж сделал большой глоток.

– Ничего не рассказывай, пока я не вернусь!

– Лучше, чтобы твое средство дезинфекции не щипало! – крикнул ей вслед Додж.

Он сидел в том же кресле-качалке, которое облюбовал в первый день после своего приезда. Тогда была суббота. Сегодня уже понедельник. Берри поражало то, как близко она сумела за эти дни познакомиться с новым человеком и сколько важных и необычных событий произошло с ними со всеми за эти дни. И сколько всего ей пришлось пережить вместе с отцом, которого сорок восемь часов назад она даже не знала.

– Скай в порядке?

– А что сделается с героем дня?

– А он герой дня?

– Еще бы! Он был последним, кто все выдержал и продолжал поиски, несмотря ни на что. Даже крутые техасские рейнджеры выглядели рядом с ним первоклассницами. – Додж сделал еще глоток. – Он чертовски вымотался, но с ним все в порядке, одним словом.

– И где же он сейчас?

– Когда я видел его в последний раз, Скай входил в отделение интенсивной терапии, отбиваясь от атакующих его вопросами журналистов. Почти все с телеканалов Хьюстона. Один из Тайлера, другие, если я не ошибаюсь, из Лафайет. Люди все еще мечтают услышать рассказ о том, как плохого парня затравили свирепыми псами. Тем более что дело происходило в Большом Лесу, что добавляет истории мистики.

Берри удивленно покачала головой.

– Не могу представить себе, чтобы Орен решился забраться в лес.

– Я не могу представить себе многих вещей, которые он сделал. – Додж с опаской покосился на бутылочку с антисептиком, которую принесла Кэролайн вместе с пластиковым мешочком с ватными подушечками. – А щипать будет?

– Больно будет не так сильно, как при воспалении, – сказала Кэролайн. – А еще тебе, наверное, надо будет сделать прививку от столбняка.

– Даже и не мечтай!

Кэролайн, нахмурившись, опустилась на колени рядом с креслом-качалкой, смочила антисептиком ватную подушечку и приложила ее к большой ссадине на предплечье Доджа.

Прерывая свой рассказ проклятиями по поводу жгучего антисептика, Додж рассказал им подробно обо всем, что произошло за последние несколько часов.

Когда он закончил, Берри спросила:

– Каковы шансы Орена?

– На выживание? Никаких. Он умрет сейчас или предстанет перед судом по обвинению в трех убийствах и умрет с благословения этого суверенного штата. Так или иначе его песенка спета.

Берри встала и подошла к окну, из которого открывался вид на озеро. Садилось солнце. В водной глади отражался косяк пролетающих птиц. Сосны отбрасывали стройные тени на берег, покрытый галькой. Пейзаж выглядел таким же живописным и спокойным, как вечером в пятницу, когда они с Беном Лофландом закончили работу и решили пожарить стейки на гриле, чтобы отпраздновать окончание проекта, длившегося целый год. При воспоминании об этом губы ее исказила болезненная гримаса.