Дорога к любви

— Бен ее прочитал? — Ему явно хотелось, чтобы так оно и было.

— Отца нет. Он в Америке. Мне казалось, ты должен об этом знать.

— Откуда?

— Сообщалось во всех газетах.

— Актеры не читают газет, разве что «Стэйдж». Почему ты не сообщила, что старикан в Америке, и не приехала ко мне?

— По сотне причин.

— Назови две.

— Ну, он собирался от силы на неделю. К тому же я не знала, где ты.

— Я же тебе сказал: Брукфорд.

— Не представляю, где этот Брукфорд находится.

— В получасе езды от Лондона. Поезда ходят каждые полчаса. Послушай, обязательно приезжай. Поживи со мной. Меня поселили в ужасной квартире в полуподвальном этаже. Она воняет плесенью и кошками, но очень удобная.

— Кристо, я не могу. Мне необходимо быть здесь. Бен может вернуться в любой день, и…

— Ты сказала ему, что опять встретила меня?

— Нет, не сказала.

— Почему?

— Не было повода.

— Ты боялась?

— Ничего подобного. Было просто ни к чему.

— Никто и никогда не говорил, что я ни к чему, и покончим с этим. Ох, приезжай же, голубка моя. Понимаешь, уборка и вся остальная мура меня доконали.

— Я не могу приехать до возвращения Бена. А потом попробую.

— Тогда будет поздно. У меня кто-нибудь появится и наведет порядок. Пожалуйста! Я организую тебе бесплатный билет на спектакль. Или два билета, и ты сможешь пригласить друга. Даже три бесплатных билета, чтобы ты смогла пригласить всех своих друзей.

Его голос зазвучал весело. Он всегда смеялся над собственными шутками.

— Ах, как смешно, — отозвалась Эмма, но тоже рассмеялась.

— Ты специально меня дразнишь. Ты не захотела остаться со мной в Париже, не хочешь заняться моим домом в глуши Суррея. Что мне сделать, чтобы завоевать твое расположение?

— Ты давно его завоевал. Если честно, то я соскучилась по тебе. Но все равно не могу приехать. Просто не могу, пока не вернется Бен.

Кристо выругался.

В трубке раздалось «пип, пип, пип».

— Ну хорошо, тогда, — поспешно произнес Кристо, — сообщи мне, когда решишься. До свидания.

— До свидания, Кристо, — но он уже повесил трубку. С улыбкой вспоминая каждое произнесенное им слово, Эмма вернула трубку на рычаг. Кошка на коленях громко урчала, и девушке показалось, что животное вот-вот окотится. Пожилой мужчина зашел в лавку купить две унции жевательного табака, и, когда он ушел, Эмма осторожно опустила кошку на пол и пошарила в карманах в поисках мелочи, чтобы оплатить телефонный разговор.

— Когда появятся котята? — поинтересовалась она.

Пожилая женщина за прилавком по имени Герти, никогда не расстающаяся с огромным коричневым беретом, надвинутым на самые брови, ответила:

— Только время покажет, моя дорогая. — Она сунула деньги Эммы в свою кассу (старую железную коробку) и дала ей сдачу. — Только время покажет.

— Спасибо, что разрешили воспользоваться вашим телефоном.

— Пожалуйста, — ответила Герти, которая всегда бессовестно подслушивала разговоры и рассказывала о них по всей округе.

В марте погода была как в разгар лета. А сейчас, в мае, похолодало, как в ноябре, и лили дожди. Роберт даже представить себе не мог Порт-Керрис в дождливую погоду. Художники всегда изображали город в ярко-голубых тонах лета, оживляя картины белыми пятнами чаек и яхт. И все — в ослепительном блеске солнечных лучей. А нынче пронизывающие восточные ветры стучали в окна гостиницы, словно в них горстями швыряли гальку. Сквозняки проникали через оконные переплеты и, уходя в щели под дверями и дымоходы каминов, раскачивали шторы. От холода не было спасения.

Была суббота. Роберт, вытянувшись, лежал на кровати. Он взглянул на часы: без пяти три. Потянулся за сигаретой, зажег ее и остался лежать, следя за свинцовыми тучами за окном в ожидании телефонного звонка.

Ровно в три часа зазвонил телефон. Роберт снял трубку.

— Три часа, сэр, — произнес портье.

— Большое спасибо.

— Вы проснулись, сэр?

— Да, я проснулся.

Докурил сигарету, затушил окурок в пепельнице и встал, надевая белый махровый халат и направляясь в ванную принять горячий душ. Роберт ненавидел дневной сон. Ненавидел просыпаться с ощущением зубной боли и раскалывающейся головой. Однако после того, как всю ночь вел машину из Лондона, необходимо было поспать. Он позавтракал и попросил портье разбудить его. Но шум ветра разбудил раньше. Выйдя из ванной, он надел свежую сорочку, повязал галстук, взялся за пиджак, но потом передумал и натянул джемпер. Причесавшись, взял с туалетного столика свои мелкие вещи и сунул их в карман брюк. Затем подхватил плащ с вешалки на двери и спустился по лестнице.

В холле стояла послеобеденная дремотная тишина. Пожилые постояльцы похрапывали в тепле своих номеров. Разочарованные любители гольфа, стоя у окон, смотрели на дождь, гремя мелочью в карманах своих твидовых бриджей и надеясь на улучшение погоды, чтобы до темноты пройти девять лунок.

Портье взял у Роберта ключ и повесил на доску.

— Уходите, сэр?

— Да. Быть может, вы мне поможете? Мне нужно в галерею общества художников. Она находится где-то в старой церкви, переделанной в выставочный зал. Вы не знаете, как туда добраться?

— Это в центре. Вы ориентируетесь в нашем городе?