Дорога к Марсу

Почти как настоящие? Если бы. Выбросить «почти» и забыть. Все пять чувств нормально задействованы, мир этот странный – реален, ибо дан в ощущениях, вулкан дымит, вода течет, камыш произрастает, спутники по небу бегают, причем один нештатный… Воздух живой. Кружок Солнца катится по небу. Аникеев…

Вот с ним загвоздка. Был командир, вел беседу, выслушал просьбу поискать около Марса спутник на меридиональной орбите – и вдруг пропал. Разом. Не медленно растаял, а попросту исчез одномоментно. Исчезли и спящие ребята. Так не бывает в реальности.

Поправка, сказал себе Карташов. Так не бывает в нашей реальности. Но я не галлюцинирую, это точно. Чересчур уж подробная галлюцинация. Ну, допустим, моя гипотеза верна, и это Контакт. Или, вернее, прелюдия к Контакту. Допустим, я действительно нахожусь на Марсе, каким он был лет миллиарда этак три назад. Машина времени? Кажется, астрофизики с космологами доказали ее принципиальную невозможность. Хотя для дикаря обычный кинопроектор и экран из простыни – тоже своего рода машина времени. Прокрути ему исторический фильм – долго будешь потом объяснять, что это одна фикция.

Ну, допустим, это не далекое прошлое четвертой от Солнца планеты, а параллельное пространство, где тоже есть Марс, только другой. Как это проверить? Пока никак, а значит, ценность гипотезы близка к нулю. Появился бы кто-нибудь, растолковал, что к чему… Если эти ребята стремятся к Контакту и худо-бедно изучили человечество, то они могли бы подстроиться под человеческие представления о Контакте!

Все страньше и страньше…

Его тело находилось на борту «Ареса» и, по всей видимости, медленно умирало в медотсеке. Человек как личность – информационный объект. Информации без носителя не существует; уничтожь носитель – потеряешь информацию. Вывод о том, что смерть там означает и смерть здесь, был куда как логичен, но… всякое может быть. Чужой разум – потемки. Чужой могущественный разум – потемки в квадрате. Когда имеешь с ним дело, ни в чем нельзя быть уверенным.

Но и тешить себя надеждами – глупо.

Вопрос простой: что делать?

Наблюдать конец жизни, как учил античный старик Солон. Своей жизни в том числе. Если ты ученый – наблюдай, пока можешь наблюдать! И уж как-нибудь постарайся оставить записи. Ничего умнее все равно не придумаешь.

Этот вопрос, как и некоторые другие, Андрей решил еще в первые сутки. Правда, записывать результаты наблюдений было нечем и не на чем – разве что выцарапывать письмена острым камешком на бортах лодки и лопасти весла. Или сплести из местной красноватой травы веревку и освоить узелковое письмо. Но кто сможет его прочитать?..

Ладно. Не забросили на Марс голым – уже спасибо. Оставили, точнее, скопировали с оригинала, полетный костюм, не обрядив ни в доху, ни в балетную пачку, – еще раз мерси. Удобная штука этот костюм. Вот только в карманах не завалялось ни диктофона, ни огрызка карандаша.

Шли дни. Сутки здесь длились на тридцать семь минут дольше, чем на Земле. Ночи стали гораздо прохладнее: прогретая вулканом местность осталась далеко позади. К утру выпадал иней, покрывал густой сединою рыжий тростник и неохотно стаивал после восхода. Теперь Андрей спал в лодке, отведя ее на ночь подальше от берега и прикрывшись двумя-тремя охапками тростника. Поутру он выбрасывал тростник в воду и греб дальше.

Вниз по течению.

Вулкан давно пропал с горизонта. Исчезла и туча пепла над ним – не то вода уже унесла лодку слишком далеко, не то вулкану надоело извергаться. Если только его извержения не регулируются аборигенами, думал Карташов. Если у тебя есть вулкан – заткни его.

Зато течение стало медленнее. Попадалось все больше заводей, обширных и мелких. Иные до того заросли красными водорослями, что лодка с трудом продиралась через этот борщ. Скорее всего впереди лежало море или большое внутреннее озеро. С каждым днем вода делалась чуть солонее, что никак не отражалось на вкусовых качествах ракомоллюсков. Они стали даже крупнее.

Карташову давно надоело это путешествие с однообразной диетой и однообразными ландшафтами. Тошнило от солоноватой воды. Правда, сидеть на том причале и ждать от вулкана подарка в виде пирокластического потока – тоже мало радости. Однако же факт есть факт: был причал, явно творение рук аборигенов, и были принадлежащие им лодки, вполне себе добротные плавсредства. В хорошем состоянии, а ведь век деревянной лодки недолог. Если рассуждать логически, где-то недалеко должна находиться и какая-никакая деревенька. Надо было получше осмотреть окрестности. Между прочим, если туземцы покинули свои жилища из-за вулкана, то почему они не воспользовались лодками? Может, поблизости имелась более удобная дорога по суше?

Ладно, допустим. Но почему на берегах больше не видно каких бы то ни было следов деятельности аборигенов? В этой дельте не принято жить? Что тут у них – заповедная территория?