Дорога к Мертвой горе – 2, или По следам группы Дятлова

Вот ведь как бывает: сам наехал на собственную версию, и сам же её от себя самого кое-как отстоял… Ну и правильно, легче будет отбиваться от оппонентов.

* * *

Покончив с ботаникой и дендрологией, я обменялся впечатлениями с Данилом. И оба сошлись во мнении: что-то здесь не так. Нехорошее место. Давит. И на психику, и чисто физически. Появляется ощущение: не для людей оно, не надо тут находиться.

И сразу, на перевале, и позже, уже на Большой земле, я пытался с этим ощущением разобраться, проанализировать его. Поскольку в злых духов тех или иных мест не верю, к прочим проявлениям потустроннего тоже отношусь скептически. Однако факт остается фактом: на склоне Мертвой горы возникает безотчетное чувство тревоги, и со временем не рассеивается, лишь крепнет.

Причин тому, как мне представляется, несколько, их можно разделить на объективные и субъективные.

Начнем с объективных.

Во-первых, на склоне Холатчахля не самая здоровая атмосфера. Речь об атмосфере в самом прямом смысле, о воздухе, которым мы дышим. Давление понижено — значит, при дыхании и мозг, и прочие органы получают меньше кислорода. Высота над уровнем моря не столь уж большая, до критических отметок, где можно загнуться без кислородной маски, еще далеко. Но все же кислорода ощутимо поменьше, чем привык получать равнинный житель. Плюс к тому повышенная влажность, спасибо горному болоту. Короче говоря, не самая полезная для организма дыхательная смесь. И он, организм, подает сигналы: что-то здесь не так, меняй-ка побыстрее локацию на более благоприятную. Это происходит на подсознательном уровне и долго не длится: организм адаптируется и перестраивается, дыхание становится глубже и чаще (опять-таки без участия сознания) — и вскоре всё приходит в норму.

Второй фактор: не самое удачное время года. Осень, природа вокруг заканчивает жизненный цикл, птицы улетели, деревья сбросили листву… в общем, тлен и умирание. Некоторые любят осень, но на меня она всегда навевает тоску. Возможно, если бы мы прибыли на перевал, как изначально планировалось, — в конце весны или начале лета, он произвел бы несколько иное впечатление: все зеленое, цветет и пахнет, птички щебечут.

А субъективная причина одна: мы с Данилом хорошо ЗНАЛИ, что здесь произошло шесть с лишним десятилетий назад, причем в подробностях дятловской трагедии оба ориентировались неплохо. Не исключено, что без этого знания место показалось бы унылым и скучным, но и только.

Хотя вопрос о том, как действует на психику аура тех мест, где трагически погибали люди, не такой уж однозначный. Разные примеры можно привести, как подтверждающие гнетущее воздействие, так и опровергающее.

Мне доводилось бывать на Кургальском полуострове (он отделяет Нарвский залив Балтийского моря от Копорской губы). Есть там т. н. Урочище смерти, где немцы в войну расстреляли множество народу, земля до сих пор так нашпигована стреляными гильзами, что работать металлоискателем нет возможности. Вот там аура так уж аура. Не просто гнетущая, там даже дышать трудновато и хочется лишь одного: побыстрее унести ноги с этого места.

С другой стороны, на Лужском рубеже и в Кингисеппском УРе происходила в войну та еще мясорубка, люди гибли в больших количествах, там до сих пор не захороненные тела в засыпанных блиндажах и траншеях находят. При этом нет той мрачной ауры, какая на Кургальском полуострове буквально вздохнуть не дает.

А Данил рассказывал, как во время своей атлантической одиссеи побывал на месте знаменитого Трафальгарского морского сражения. Моряков там погибло изрядно, но никаких эманаций не ощущалось. Море как море.

Возможно, дело все-таки не только в наших знаниях о погибших, но и в каких-то не совсем понятных характеристиках мест, где они гибли. Вопрос темный, мало изученный. Несомненно одно: на Холатчахле эта механика действует в полную силу. И мы, что называется, угодили под раздачу.

Примерно так я рассуждал, когда мы Данилом двинулись по курумникам (стоило познакомиться с ними поближе, эта природная «полоса препятствий» сыграла в трагедии немалую роль). Вроде все разложил по полочкам — а в психологии считается, что, поняв причины и природу своих страхов, избавиться от них труда не составляет. Психологам виднее, но в тот раз их формула не сработала. Перевал давил на психику все сильнее и сильнее. А затем и физические последствия проявились, ведь психосоматику никто не отменял… Правда, проявились те последствия у обоих по-своему и в разное время.

* * *

На самом деле не все в нашей экспедиции было так мрачно. Сотрудники «Дикого Севера» люди веселые, любят иногда пошутить и приколоться. Причем юмор у них своеобразный.

Например, в вертолете у нас над головами была прикреплена к стене какая-то загадочная хрень. Инструмент непонятного назначения на очень длинной рукояти, отдаленно напоминавший гибрид вил и багра.

Ил. 24. Непонятное нечто, летевшее с нами к Мертвой горе.