Дорога к Мертвой горе – 2, или По следам группы Дятлова

Разумеется, когда ребята влетели в курумники, они сообразили: идут не туда. Ничего похожего во время последнего лыжного перехода им на пути не попадалось. Но времени и сил искать обход уже не было. Двинулись напролом: выйти хотя бы к лесной зоне, а уж там можно будет попробовать отыскать лабаз, если не слишком сильно отклонились. Лыжня, проложенная днем, должна была сохраниться под защитой деревьев и могла послужить неплохим ориентиром.

Но они отклонились слишком далеко — и ни лыжню, ни лабаз не нашли. Пришлось пытаться выжить с тем, что было с собой и на себе. Попытка не удалась…

Вот такая складная картинка получается, если принять на веру рассказ тов. Буянова о магнитной аномалии, отклоняющей стрелку компаса.

Проблема в том, что безоговорочно верить Буянову несколько опрометчиво. После историй о «снежной доске», которую никто и никогда не видел на Мертвой горе, после баек о том, как курумники преодолели люди с переломанными ребрами и пробитыми головами (хорошо, с одной пробитой головой, у Рустема Слободина была найдена «всего лишь» трещина в черепе), — после всего этого утверждения тов. Буянова нуждаются в самой тщательной проверке.

Исследование минерального образца с металлическими прожилками, найденного на Холатчахле, позволяло такую проверку провести. Разумеется, исследовать и проверять надлежало не в полевых условиях, а позже, по возвращении в Питер.

* * *

Чтобы не нарушать целостность повествования, стоит забежать далеко вперед, на целый месяц, — именно тогда я наконец сподобился исследовать привезенный с Северного Урала образец.

Геологов привлекать к делу не стал. Нет ни малейшей разницы, к какому классу минералов относится находка, и как конкретно именуется эта порода. Значение имеет лишь одно: ее магнитные свойства. Потому что на Мертвой горе похожие камешки с прожилками встречаются в приличном количестве.

Разумеется, маленький образец никуда бы не отклонил стрелку компаса, вовсе уж крохотную.

Орудием исследования стал мощный поисковый магнит, развивающий тягу в 600 кг. Результат отрицательный: ни малейших магнитных свойств образец не проявил. Сколько-нибудь заметного количества железа в его составе нет, а чем вызван металлический блеск прожилок, совершенно не важно. Положил камешек на полку в книжном шкафу — пусть лежит и напоминает о путешествии.

Означает ли результат опыта, что никакой магнитной аномалии в районе Мертвой горы нет? Не означает. Искомые породы с высоким содержанием железа могут залегать глубже, не выходя на поверхность. А могут не залегать. Вопрос остался открытым.

Зря я все-таки не взял на перевал компас. Главное, ведь хотел… Почти даже взял. Но внезапно выяснилось, что старый проверенный компас, пару-тройку лет пролежавший без движения в ящике стола, больше не работает. Был он действительно старый, т. н. «андриановский» (такой же был найден на руке у мертвого Золотарева). Этот компас мне подарил отец не то в мои десять лет, не то в двенадцать, и я умудрился как-то его сберечь, хотя наручных часов за минувшие с тех пор годы разбил и потерял немало. Компас казался вечным, но лишь казался, — стрелка недавно размагнитилась, безвольно болталась на шпеньке, никуда не указывая. Решил, что до отъезда куплю новый, — и позабыл за хлопотами и сборами. Обидно.

* * *

Читатели, наверное, уже готовы линчевать автора? Замутил, понимаешь, интригу в последних строках предыдущей главы, намекнул на нечто запредельное и неожиданное, — и завел рассказ о всякой ерунде, о минерале, не оправдавшем надежд, о компасе, не желающем указывать на север.

Виноват.

Сейчас исправлюсь.

* * *

Итак, мы добрались до вертолета. Данил немедленно угодил на попечение Ани и ее аптечки, а по мне ударило то самое, страшное и казавшееся в Питере невозможным, непредставимым. Пришел песец, североуральский пушной зверек. И взял за глотку.

Со стороны все выглядело обыденно: я уточнил время отлета, мне ответили. Решение в уме простенькой арифметической задачи повергло в шок: я понял, что спуститься к кедру и вернуться назад уже не успеваю. Смогу лишь помахать снизу улетающему вертолету.

Ну как так-то?!

Нет, я не рассчитывал сделать у кедра сенсационные открытия, — всё, что можно было там найти, давно найдено. Подтверждений своим теориям искать у кедра я тоже не планировал. Овраг в этом смысле более интересен. Но изучать овраг стоило бы не осенью, а зимой, когда он заметен снегом.

Всё так. Но побывать на Мертвой горе и не взглянуть на кедр… Все равно что приехать впервые в Санкт-Петербург — и не побывать в Петергофе и Эрмитаже. Или в Париже не увидеть Лувр и Эйфелеву башню. Или в Иерусалиме не подняться на Масличную гору…

Это был шок, ребята. Самый натуральный шок…

— Вылетим обратно позже, — сказал я. — Без вариантов. Не обсуждается.

Глава 13. О часах, следах и хронологии событий

Время смерти Люды Дубининой на корню режет версии тех «лавинщиков», кто утверждает, что смертельные травмы дятловцы получили либо в палатке, либо на крайне травмоопасном пути через курумники к кедру.