Дорога к Мертвой горе, или Снова о группе Дятлова

Она всматривалась в темноту, пытаясь понять, с какого примерно расстояния можно разглядеть темный силуэт палатки, и сообразила: парни могут пройти в какой-нибудь сотне метров — и не заметят.

Достала из кармана плоский фонарик, включила. Отогнула пружинный зажим и укрепила фонарь на конек палатки — так, чтобы светил вниз по склону. Гося будет разоряться из-за потраченной батарейки, ну и пусть. Зато парни не промахнутся.

Она торопливо нырнула обратно в палатку. Там тоже не Африка, уверениям Буро вопреки, пар изо рта так и валит. Но хоть ветра нет.

Что ее фонарь укажет путь к палатке не Семену с Колей, а совсем другим людям, Зина не догадывалась.

* * *

Он искоса поглядывал на Колю: как тот рубит пихты, как, передав ему топорик, отсекает финкой ветви, как укладывает стволики в кучу… Что-то с ним не так. Движения резкие, дерганые, да и разговаривать начал странно. Но вроде в Африку пока не собирается, и то хлеб.

— Хорош, Колюнь! И так-то едва донесем.

Пихтовые стволики уложили в две охапки по уму: в каждой половина дров комлями в одну сторону, половина в другую — нести будет удобнее. Семен перевязал обе потуже, затем присел на одну.

— Передохнем чутка. Загонял ты меня, Колюнь, что-то. Старею, видать…

Коля не стал возражать, плюхнулся на другую вязанку. И немедленно завел какой-то странный разговор:

— Сёма… давно вот… ты вот золото… да?

— Что «да»? — не понял Семен.

— Ну вот… ты же… да?! Золото — да?!

— Я золото не ношу. Как по мне, так мужикам не к лицу.

— Нет же! — Коля аж застонал от того, что туповатый Семен не может уловить его мысль. — Золото себе — да?!

— Хм…

Коля хотел сказать что-то еще, но тут донесся какой-то слабый крик. Кричали на склоне, где-то недалеко: в такой ветродуй далекий крик попросту не услышать.

…Кое-как, на пределе видимости, удавалось разглядеть три темные фигуры. Ветер дул удачно, с той стороны, но слов на таком расстоянии все равно было не разобрать — понятно лишь, что говорят, и не более того.

— Охота, да? — спросил Коля в прежней своей бессвязной манере, но теперь Семен его понял.

— Может, и охотники… А может, и нет. Ну, как зеки в побег наладились? Не стоит им до поры показываться. Поглядим. Может, и к лучшему, что мы не в палатке сейчас.

Коля тем временем завел прежнюю песню:

— А если золото… да?

Семен мысленно сплюнул и перестал вслушиваться в бессвязное бормотание.

* * *

Сашке приспичило отлить.

— Крикни там пару раз, — напутствовал его Гося.

— Угу.

— Где вот эти придурки бродят? — риторически спросил Гося. — Может, думают, что мы все бросим и разыскивать их побежим?

— По уму, если через полчаса так и не вернутся, то надо идти искать, — сказал Русик. — Вдруг ногу кто из них подвернул, а другой его дотащить не может? Да лежи ты! Это я не тебе.

— Ты видел, что снаружи творится? Их не найдешь и сам заблудишься.

О чем они говорили дальше, Сашка не слышал, выбрался наружу.

На коньке палатки горел фонарь. Так вот зачем выходила Зина… Молодец, хорошо придумала. Он протер снег, налипший на стекло — свет стал ярче.

Затем он сделал то, зачем вышел, что в брюках-комбинезоне не так-то быстро и просто. Вышел лишь в шерстяных носках — ноги уже начали чувствовать холод. Заспешил было обратно, но вспомнил, что обещал покричать, и завопил во всю мочь:

— Эге-ге-гей!!! Вы где-э-э-э?!!

Ответа не ждал, но тот прозвучал совсем рядом, за спиной.

— Не блажи, Санек, здесь мы. Ехали мимо, решили заглянуть по-соседски.

Голос ни Коле, ни Семену не принадлежал, но все же показался смутно знакомым.

Человек воткнул лыжи в снег, подошел поближе, оказался в круге света. Еще двое остались чуть в отдалении.

— Боро… — изумленно начал Сашка, а закончил еще изумленнее, — а где твоя борода?

— Вот не поверишь… в карты проиграл. Ночь неудачная выдалась, ну, не шла карта, все спустил. Хоть задницу на кон ставь. Поставил бороду на фарт. И что ты думаешь? Прикупил десятку к тринадцати! Вот как бывает.

— Отрастет, — утешил Сашка.

— Отрастет, — согласился бывший Борода и поскреб щетину. — Что не спрашиваешь, кому проигрался?

— Все равно ж его не знаю.

— Знаешь, знаешь… — Рогов стянул варежку, запустил руку в карман дохи. — Ваш приятель теперь богатенький студент, и если что — деньги у него занимай смело. А то, что взял, ты лучше верни.

Рука появилась из кармана, и был в ней зажат револьвер, тут же уставившийся Сашке в живот.

Двое других подошли поближе, синхронными движениями сдернули ружья с плеч. Лицами они напоминали местных манси, но больно уж рослые и плечистые… не тот ли это молчаливый парень, что показывал трюки с ножами в бараке 41-го? Но как он умудрился раздвоиться, обзавестись зеркальным отражением?

— Не крути головой, шею смозолишь, — сказал Рогов. — Близнецы это… Ну, так что, отдашь по-хорошему? И никто ничего не узнает, даже они. — Он кивнул в сторону палатки.

— Ты белены объелся, Рогов?! Что я должен отдать?!

Револьвер метнулся вперед стремительно, Сашка не успел ни отшатнуться, ни прикрыться. Ствол ткнулся где-то возле уха, рассек, кажется, кожу — и тут же взорвался оглушительным выстрелом.