Дорога к небу

Розовым его назвали потому, что при строительстве использовался красный песчаник или, если говорить точнее, терракотовый. Дворец был построен махараджей Джай Сингхом и, как гласит легенда, рассказанная мне на базарной площади индийским экскурсоводом, потому, что махараджи взял себе в жёны четвёртую и самую обожаемую им жену. По странному закону, существующему в те времена, третий брак запрещался при условии, что у тебя уже есть две жены. Четвёртый был снова разрешён, но вот как обойти запрет третьего – очень долго оставалось ребусом, который преодолел просветлённый ум махараджи. Он узаконил обряд, существующий в штате Пенджаб, и разрешил мужчине жениться на дереве. Свадебная процессия отправлялась в лес, украшала выбранное дерево, устраивала пир у его корней, желая молодым счастья. Потом дерево, – а обычно это был платан, срубалось, и местный брамин объявлял «безутешному» мужу о безвременной кончине его жены, открывая тем самым «вдовцу» дорогу к следующему браку. Так же поступил и великий раджа, перешагнув через третий брак с деревом, страстно желая свою четвёртую жену. Миша! – Он поднял виски, уже отчётливо понимая, что настроение, встретившись с желанием, хотят напиться и снова ударить по его печени сомнительного качества алкоголем. – Давай для разнообразия сотрём границы стереотипов, и устроим себе свадьбу с деревом. Представь: оно не будет бегать по магазинам, заставляя часами сидеть в примерочных и восторгаться неземной красотой в сочетании с изящностью бренда. И главное – безропотно встретит с тобой старость, несмотря на пороки и недостатки…

Михаил молчал. Он любил такую разговорчивость товарища, и поэтому с удовольствием слушал его, начинающие пьянеть, рассуждения.

Но неожиданно в идиллию общения вмешался резкий, скрипучий звук вращающейся ручки входной двери, и тут же на пороге появилась Лена в форме советника юстиции.

– Нет, вы только поглядите на него! – произнесла она нарочито громко, усаживаясь за стол и отбирая бутылочку виски из рук Глеба. – Я же оставила тебя отдохнуть, привести себя в порядок, а ты чем занимаешься?..

– Миша, – обратился он к товарищу, – представляю свою школьную подругу. Правда, если честно, то абсолютно не помню, как ей удалось из детства вот так незаметно проскочить в кровать моего номера.

– Лена, – протянула она руку Михаилу и крепко сжала его ладонь. Долгие годы работы в строгой профессии и среди мужчин научили её суровому общению и выкинули из лексикона прилагательные.

– Женщина, у меня праздник! Дочь позвонила, ещё одного внука ждём…

– У тебя третий день праздник, – перебила она его, подвигая к себе пакетик с орешками, – но я прилетела испортить тебе всю обедню и вернуть на землю. Вставай, и пошли в ресторан, во-первых, хочу есть, во-вторых, нам нужно поговорить без посторонних.

Глеб поднялся, не особо понимая, почему он должен слушаться, но чувствуя, что странность появления Лены в его жизни нуждается в ответах, пошёл надевать ботинки. Через несколько секунд они, оставив Михаила в номере, уже шли по коридору к лифту. Молчание, идущее вместе с ними, было наполнено мыслями Лены о предстоящем разговоре, а Глеб снова вернулся к утреннему рассуждению о том, что в этой жизни женщины, отведав райского яблочка, знают ровно на одно мгновенье, один укус и шаг больше мужчин.

И, наверное, именно поэтому в это же самое время Маня, простившись с Алексеем, каталась по городу на «Мерседесе» и с любопытством поглядывала на импозантных мужчин, давая возможность своим мыслям разбежаться в мечтах о богатом олигархе; Вера читала сообщения Михаила и абсолютно спокойно говорила себе, что ещё рано, и в воспитательных целях нужно продолжить мучить мужа молчанием; Виктория, после того, как Глеб прервал их телефонный разговор, снова мысленно представила, как он обнимал на яхте Настю, как говорил ей ласковые слова и как тратил деньги на эту вертихвостку. Дорогие наряды и украшения, прошедшие мимо неё, не давали ей покоя даже больше, чем сам факт его жизни с другой, и поэтому она твердо решила снова обзвонить своих подружек и, после обсуждения темы магазинных скидок, обязательно ещё раз рассказать, как именно нужно отбирать у загулявших мужей деньги и собственность.

Дождь – единственный, кто знал правду о мире людей – плакал где-то под Минском. Он жалел тех, кто тратит жизнь на поиски денег и очень жалел тех, кто измеряет семейное счастье новыми туалетами, украшениями и путешествиями. Но так, как падающая с неба вода и пахнущий после дождя озоном воздух в этот день был очень далеко от наших героев, никто из них не усомнился в своих поступках и никто из них не подумал о мире в своей душе.