Дорога к несвободе. Россия, Европа, Америка

Это тоталитарный взгляд. Нам следует стремиться к такому состоянию, когда мы станем мыслить и чувствовать одинаково, то есть вовсе не будем мыслить и чувствовать. Мы должны перестать быть личностями. “Зло начинается там, – писал Ильин, – где начинается человек”. Само по себе существование единичного указывает на то, что мир порочен: “Эмпирическая разделенность единичностей есть неверное, не окончательное, метафизически не истинное состояние мира”. Ильин презирал средний класс, гражданское общество и частную жизнь, которые, как он считал, мешают восстановить “истинный порядок и строй бытия”. А слой, который предлагает улучшение жизни, по Ильину, “образует низшую ступень социального бытия”.

“Политика вечности”, как и всякий случай бессмертия, начинается с установления собственной исключительности: все, что ни есть – это зло, кроме меня самого и моей группы, поскольку я есть я, а эта группа – моя. И пусть всех остальных сбивают с толку, околдовывают исторические факты и страсти: мой народ блюдет внеисторическую невинность. Поскольку добро незримо и заключено в нас, единственный образ наших действий состоит в защите невинности, и здесь мы не постоим за ценой. Адепты “политики вечности” не собираются жить дольше, счастливее или плодотворнее. Они усматривают в страдании признак праведности, если считают, что остальные страдают еще сильнее. Жизнь отвратительна, жестока и коротка. Удовольствие от жизни сводится к тому, что жизнь других можно сделать еще короче, беднее, лютее и отвратительнее.

Для России и русских Ильин сделал исключение. Присущая русским невинность не очевидна остальному миру, и для спасения нужно видеть Россию не такой, какой она выглядит. Поскольку реальность – лишь обломки мира, подлинное видение предполагает созерцание незримого. Корнелиу Зеля Кодряну, основатель родственного румынского фашизма, утверждавший, что в тюрьме его навестил архангел Михаил, изложил свое видение в нескольких строчках. Ильину потребовалось несколько книг, чтобы рассказать о своих взглядах, но все они сводятся к тому, что русский народ добродетелен; чистота этого представления важнее всего, что в действительности делают русские. Народ без греха – вот что видит ослепивший себя философ.

Невинность принимает особую биологическую форму. Ильину грезилось девственное тело России. Подобно фашистам той эпохи и другим поклонникам авторитаризма, Ильин был убежден, что русский народ сродни живому существу, животному в раю без первородного греха. Люди же, принадлежащие к этому “единому живому организму”, несамостоятельны – как и клетки, принадлежащие организму. Русская культура, писал Ильин, автоматически порождает “братское единение” везде, где бы ни распространилась власть русских. Ильин брал слово украинцы в кавычки, поскольку отрицал их самостоятельное, вне российского организма, существование. Рассуждать об Украине – означает быть заклятым врагом России. Ильин считал само собой разумеющимся, что Украина окажется и в составе постсоветской России.

По мысли Ильина, советская власть сконцентрировала в одном месте всю дьявольскую энергию фактуальности и страстей. При этом, по его мнению, триумф коммунистических идей показал: Россия скорее невинна, чем развращена. Коммунизм – иностранный соблазн, делающий из русских “интернациональных ‘Тарзанов’”. Иноземцы жаждут растлить непорочную Россию именно потому, что она наивна и беззащитна. В 1917 году русские попросту оказались слишком добры для того, чтобы сопротивляться принесенному с Запада грузу греха. Несмотря на бесчинства советских вождей, русские сохранили не очевидную всем остальным чистоту. В отличие от Европы и Америки, принимающих за жизнь факты и страсти, Россия сохранила “дух”, след божественной всеобщности. “Народ не Бог, – писал Ильин, – но силы его духа – от Бога”.

Когда Бог создавал мир, Россия каким-то образом миновала историю и осталась в вечности. Следовательно, она вне течения времени, вне “произвола и усмотрения”, которые Ильин считал недопустимыми. По его мысли, бытие России циклично и включает угрозы и защиту от них. Все происходящее со страной – это или нападение иноземцев на невинную Россию, или ее оправданный отпор. В эту схему Ильин (слабо знавший русскую историю) с легкостью уложил целые столетия. Покорение севера Азии и половины Европы Ильин считал “самообороной”. По Ильину, все без исключения войны, которые вели русские, были оборонительными. Россия – всегда жертва “континентальной блокады” со стороны Европы. Ильин считал, что русский народ после обращения в христианство почти тысячу лет терпел исторические муки. Россия не делает ничего дурного. Зло – лишь то, что делают России. Факты не имеют значения. Ответственность снимается.