Дорога к рабству

Никакое общее описание не может передать поразительного сходства идей, получивших ныне распространение в английской политической литературе, со взглядами, подорвавшими в свое время в Германии веру в устои западной цивилизации и создавшими атмосферу, в которой мог добиться успеха нацизм. Сходство это проявляется не только в содержании, но и (пожалуй, даже в большей степени) в стиле обсуждения проблем, в готовности ломать все культурные связи и традиции, делая ставку на один конкретный эксперимент. Как это было и в Германии, большинство современных работ, подготавливающих в демократических странах почву для тоталитаризма, принадлежит перу искренних идеалистов, а нередко и выдающихся интеллектуалов. И хотя, может быть, не очень корректно выделять в качестве иллюстрации нескольких авторов там, где речь могла бы идти о сотнях их единомышленников, я не вижу другого пути, чтобы продемонстрировать, как далеко зашло уже развитие этих идей. При этом я буду сознательно выбирать только тех, чья честность и незаинтересованность находятся вне подозрений. Я попытаюсь таким образом передать интеллектуальный климат, в котором зарождаются тоталитарные идеи, однако мне вряд ли удастся решить не менее важную задачу – охарактеризовать современную эмоциональную атмосферу демократических стран, которые и в этом отношении напоминают Германию двадцатилетней давности. Чтобы усматривать в привычных теперь явлениях симптомы страшной болезни, нужны также специальные исследования незаметных порой сдвигов в структуре языка и мышления. Так, встречая людей, настаивающих на необходимости различать «великие» и «мелкие» идеи или повсеместно заменять старые «статические» или «частичные» представления новыми «динамическими» или «глобальными», можно научиться видеть в том, что на первый взгляд кажется нонсенсом, проявление знакомой нам уже интеллектуальной позиции, изучением которой мы здесь занимаемся.

Я хочу в первую очередь обратиться к двум работам, принадлежащим перу выдающегося ученого и привлекшим в последние годы большое внимание. В современной английской литературе найдется немного столь же ярких примеров влияния сугубо немецких идей, как книги профессора Э.Х. Карра «Двадцатилетний кризис» и «Условия мира».

В первой из этих книг профессор Карр честно признается, что он является последователем «реалистической “исторической школы”, ведущей свое происхождение из Германии и отмеченной именами таких великих мыслителей, как Гегель и Маркс». Как он объясняет, реалист – это «тот, кто рассматривает мораль как функцию политики» и «не может логически допустить никаких ценностей, кроме основанных на фактах». В полном соответствии с немецкой традицией «реализм» противостоит «утопизму», восходящему к XVIII веку, «который является индивидуалистическим принципом, то есть объявляет высшим судьей совесть человека». Но старая мораль с ее «абстрактными общими принципами» должна исчезнуть, поскольку «эмпирик рассматривает и решает каждый конкретный вопрос отдельно». Иными словами, значение имеет только целесообразность, и, как убеждает нас автор, даже «правило pacta sunt servanda [договоры должны соблюдаться] не является моральным принципом». И профессора Карра совсем не беспокоит, что без общих принципов решение конкретных дел окажется в зависимости от чьих-то мнений, а международные договоры, не будучи сопряжены с моральными обязательствами, потеряют смысл.

Хотя профессор Карр и не говорит об этом прямо, из всех его суждений вытекает, что Англия воевала в последней войне не на той стороне, на которой следовало. Всякий, кто обратится сегодня к заявлениям двадцатипятилетней давности, в которых формулировались военные цели Великобритании, и сравнит их со взглядами, высказываемыми ныне профессором Карром, сможет убедиться, что его взгляды в точности совпадают с немецкими воззрениями того периода. Сам он, вероятно, возразит на это, что взгляды, которых придерживались тогда политики в нашей стране, являются не более чем плодом английского лицемерия. Насколько он не понимает различия между идеалами нашей страны и идеалами современной Германии, видно из следующего его утверждения: «Когда один из нацистских лидеров заявляет, что все, что идет на благо немецкого народа, – хорошо, а все, что идет ему во вред, – плохо, – он лишь облекает в слова принцип отождествления национальных интересов со всеобщим правом, который для англоязычных наций был уже установлен президентом Вильсоном, профессором Тойнби, лордом Сесилом и многими другими».