Дорога к себе

Турайа крепче обхватила колени и снова невольно посмотрела на костер, облизывающий темноту жадными язычками. Он горел дальше по берегу, а возле него заливисто смеялась Ла-али, которой что-то рассказывал Тьенси. Подруга совсем потеряла голову от своего демона, и бесполезно говорить, что все это временно. Кончится путешествие, и его любовь растает, как дым. Но сейчас Ла-али греется в объятиях своего ашурта, а Турайю греет камень, пропитавшийся за день солнцем, желтым, как глаза йёвалли.

Воительница вздохнула, если она хочет чего-то добиться, то от Амиры придется уходить. Там ей не дадут подняться выше постели или даже пола. Дракон сделал заманчивое предложение. Может, все-таки согласиться?

«Поговорю с ним завтра, — девушка решительно тряхнула головой. — Там хотя бы за спиной шептаться не будут».

Интересно, кто ему все рассказал? Наверняка сам Хаарланд или кто-то из приближенных. Но здесь кроме Герхарда никто об этом не знает, значит, есть слабая, но надежда на нормальную жизнь, а потом, со временем, все забудется. Кому нужна пользованная подстилка, сбежавшая в отдаленный мир?

У лагерного костра обсуждали последние новости: мятеж у Рошейна, казнь принца, и под каким соусом Совет будет подавать обновленную историю.

Сантилли мальчишку было жаль. Смысл был готовить его в наследники, чтобы в последний момент отдать все другому. Тут любой бы сорвался. И зачем казнить, когда можно посадить в башню, чтобы остыл. Или их снова обманули, чтобы утихомирить заговорщиков? Дьявол!

— Слушайте, — неожиданно подорвалась Ласайента, — а если эта тварь ходит между слоями, как и мы?

— Ты про кого? — подозрительно поинтересовался Таамир.

— Если она боится железа, — не слушая его, продолжала развивать свою мысль демонесса, то можно обвешаться им и устроить классную охоту. А?

— Бэ, — машинально ответил Сантилли и обернулся к Вардису. — Как тебе идея?

— А мы что должны делать? — возмутился Олег.

Темный окинул его пронзительным взглядом:

— Можете с нами пойти. Мы проведем, но там от нас ни на шаг.

— Супер! — восхищенно выдохнул Роман.

У костра неслышно появилась Эджен:

— Целители сообщили, что наша ведьмочка скоро придет в себя, — и потрепала брата по голове. — Навестим?

Тот сморщил нос и заканючил:

— Императору лень. Император устал. Он хочет баиньки. Отнесите его в постельку.

— Боюсь, надорвемся, — проворчала Ласайента и со всей силы ткнула его пальцем в бок.

— А ничего так, бодренько бегает наш усталый император, — усмехнулся Вардис, поднимаясь. — Идем спать, черноглазая?

Вышедший из палатки Эрри пропустил Ласайенту и быстро заступил дорогу ашурту:

— Хватит моего папу гонять, — строго приказал он, не давая Сантилли проскочить мимо. — Вдруг родит раньше времени?

Наверно, вся ночная фауна втянулась в норы и попряталась по дуплам, испугавшись громового хохота, раскатившегося над лесом.

После жарких споров и жесткого отбора Олег с Алексеем отвоевали себе право идти с демонами, остальных безжалостно послали. С утра Герхарда отрядили в поход по оружейным мастерским крупных городов, и скоро охотники щеголяли кольчугами и шлемами местного производства, весело перешучиваясь и заставляя остающихся мрачно сопеть и дуться. Ла-али вспомнила про свой трофей, на который сейчас наводила последний лоск.

— А вы куда собрались? — остановил молодежь Сантилли. — С вас никто наказание не снимал. И с вас, леди, тоже, — он забрал у растерявшейся девушки шлем и перекинул его Эджен. — Вперед, безумные гонщики, да помогут вам боги.

— Спасибо, — Эрри с сарказмом поклонился и вызвал диспетчера.

Охотники разбились на двойки. Связь и мыслеречь обрывались, стоило только паре перейти границу между слоями реальности, приборы их не фиксировали. Для остающихся охотники просто исчезали. Оставалось ждать и надеяться, что три ловушки, которыми их снабдили, сработают.

В этом мире изнанка реальности выглядела совершенно иначе, и демоны едва не растеряли подопечных, пока искали главное действующее лицо. Если между слоями обычного мира они ориентировались легко — окружающая действительность была ясно видна сквозь тонкую стену тумана — то здесь не было ничего: ни солнца, ни облаков, ни неба, ни птиц, ни зверей, ни мира вообще. Никого и ничего. Только зыбкая булькающая муть среди колышущихся серых нитей, сквозь которые иногда проступали размазанные куски пейзажей с картин безумного художника. Олег сразу вспомнил сюрреалистов, помянув их недобрым словом, и больше старался не говорить — звуки вязли, едва родившись. И, конечно, новички легко заблудились, невольно сыграв роль живца.

Первыми шли Алексей с ашуртом. Скребицкий дышал ему в спину, как было приказано, и нес сетку-ловушку. Сооружение выглядело как шар, насаженный на трубу, чем-то напоминая старинный гранатомет. Замыкали цепочку Влад и Эджен.