Дорога к себе. Когда боги против...

— СБешники замучили?

— Не то слово, — хмыкнул он. — Пока не убедились, что все, действительно, было чистой случайностью, не успокоились. А уж душу вытрясать они умеют. — Посмотрел на меня с грустью. — Похоже, вот они-то ветреную красавицу и спугнули.

— Это ты про удачу? — просто чтобы сбавить напряжение момента, уточнила я.

— Про нее, — кивнул Вацлав.

Бросил взгляд мне за спину. Я, машинально, оглянулась тоже.

Люди, люди… Мужчины в строгих костюмах, женщины в вечерних платьях. Мы ничем не выделялись среди них, но были посторонними и на этом празднике жизни.

Впрочем, утверждать, что среди отдыхавших в ресторане не было таких же «залетных», как и мы, я бы не стала.

— Координаты того планетоида, перелопатив отчеты почти десятилетней давности, обнаружил помощник капитана.

Не дав ему продолжить, я показала на пустые бокалы. Пауза была слишком короткой, а прошлое стояло слишком близко, чтобы не сжимать горло памятью о себе.

Скорее пригубили, чем выпили, молча. Словно поминая тех, кто уже никогда не вернется. Друзья, знакомые, совершенно чужие люди… Они были одними из нас и мы обязаны были их помнить. Чтобы кто-то помнил о нас, если уж совсем не повезет.

— Вышли мы точно к нему, несколько раз облетели, сканируя. Все, как было описано в полетном журнале. Окраина звездной системы, шарик, крутившийся по очень вытянутой орбите, два спутника, бегающие вокруг наперегонки. Атмосферы нет, температура на поверхности далеко в минус, сила тяжести в один и семь выше, чем на Земле. — Он просто говорил, не ожидая моей реакции. Сухие сводки под фанфары бьющего на виске пульса. — Отправили несколько ботов. Те вгрызлись насколько сумели, выдали графики. Ничего особо выдающегося, но кое-что из стратегического списка там присутствовало. Так что можно было считать полет оправданным.

— И вот тут-то все и началось, — протянула я, отвлекаясь на официанта, который принес горячее.

— Нет, — поправил меня Вацлав, когда мы остались одни. — Первые дней десять все было в порядке. Спустили модуль, развернули временную базу, установили технику, начали добычу. Работали в три смены, на борту оставался лишь необходимый минимум.

Приготовленное со специями мясо, завернутое в большие листья местного пряного перца, остывало. Есть, слушая его отрывистые фразы и видя за ними все, что происходило где-то там, в одном из районов нашего сектора, было невозможно.

— А на одиннадцатый день один из ботов выдал интересную кривую. Наш главный спец по минералам, когда увидел, едва не онемел. Он тогда долго объяснял, насколько редкая та штука, которую мы отыскали. Туоран по сравнению с ней был галькой под ногами. Все твердил, что найти этот кристалл в устойчивом состоянии практически невозможно.

— Вы туда и полезли, — вновь, как и в начале нашей беседы, положила я свою ладонь на его. Не сочувствуя или сопереживая — Вацлав в этом не нуждался, просто говоря, что это — наша жизнь.

— А ты бы не полезла? — поинтересовался Дваржек, давая понять, что правильно понял мой жест. Не поддержки — единства с ним. Не дожидаясь моего ответа, продолжил: — Я тогда даже не догадывался, что у слова «осторожность» может быть такая степень. Достать из каменного плена неровную горошину величиной с кулак, тут же поместить в специальный контейнер… Лишний раз боясь вздохнуть, чтобы не дрогнула рука, чувствуя, как пот, с которым не справляется система жизнеобеспечения, течет по лицу под шлемом скафандра. И никаких роботов, все ручками, потому как у тех не хватало нежности… А в голове лишь одна мысль, уже похожая на заклинание: только не уронить, только успеть убрать под защиту. — Он дернулся взять бокал, но я остановила. Сейчас я была рядом с ним, вот когда меня не будет… — Облажался не я, геолог, работавший рядом. Я видел, что он устал, но тут сработал азарт. Еще один, еще… Последнее, что помню — черную вспышку, словно рванула вселенская мгла. Очнулся уже здесь, на Зерхане. Он оказался ближе всего. От меня только выдающий бредовые картинки мозг — тело отказывалось подчиняться взбесившемуся разуму. — Вацлав поднял голову, посмотрел на меня. — Извини за подробности, но мочиться сам я начал только полгода назад. И то, благодаря твоему отцу. Остальные спасать меня отказались.

Он замолчал, словно говоря, что продолжения не будет. Да и нужно ли было оно, если все несказанное я и так знала.

Каким бы талантливым ни был мой отец, но без упертости Вацлава и его желания не только выжить, но и вернуться, у него бы ничего не получилось.

Улыбнувшись, убрала ладонь. Сама подняла бокал.

— За то, чтобы мы всегда возвращались.

И не важно, что за это мы с ним уже пили. Этот тост был достоин того, чтобы его повторить…

* * *

— Опять разговаривал с отцом? — Лаэрт Свонг остановился не дойдя одного шага до Карина.

Даже не видя его лица, Йорг мог с уверенностью сказать, что, то ли телохранитель, то ли все-таки друг, улыбался. Сохраняя невозмутимость, выглядя со стороны равнодушным, бесстрастным… даже капельку уставшим от суеты вокруг, но ловя отголоски малейшей опасности, которая могла бы им угрожать.